О всех созданиях - больших и малых

— Ах так? — Старший брат смерил его угрюмым взглядом. — По-моему, от вчерашних их не отличить. Ужинали сосисками, обедаем сосисками… — Его голос стал громовым, но затем снова понизился. — А, да что там! — пробормотал он и начал вяло ковырять сосиску. Мысль о телятах явно парализовала его силы, и я прекрасно понимал, как он себя чувствует.

Но мой патрон никогда не падал духом надолго, и, когда мы встретились вечером, к нему уже полностью вернулись обычная энергия и оптимизм.

— Признаюсь вам, Джеймс, визит к Биллингсу меня совсем было доканал, — сказал он. — Но с тех пор я посмотрел кое-каких моих пациентов, и все они быстро идут на поправку. Удивительно бодряще это действует. Разрешите, я вам налью?

Он достал бутылку и благодушно посмотрел на брата, который занимался уборкой гостиной.

Тристан усердствовал вовсю: егозил щеткой по ковру, расправлял подушки, обмахивал тряпкой все, что подвертывалось под руку. Он вздыхал и покряхтывал — ну прямо верная старая служанка. Для довершения иллюзии ему не хватало только чепчика и передничка с оборками.

Мы допили джин, и Зигфрид погрузился в «Ветеринари рикорд», а из кухни повеяло аппетитными запахами. Около семи Тристан просунул голову в дверь:

— Ужин на столе!

Мой патрон отложил газету, встал и с наслаждением потянулся.

— Отлично. Очень есть хочется.

Я пошел за ним в столовую и чуть было не натолкнулся на него — так внезапно он остановился, ошеломленно глядя на супницу в центре стола.

— Что, опять чертовы сосиски с пюре? — взвыл он.

Тристан помялся:

— Ну… да. Это же очень вкусно.

— Вкусно! Мне эта дрянь уже по ночам снится. Неужели ты не можешь приготовить что-нибудь еще?

— Но я же тебя предупреждал! — Тристан сделал обиженное лицо. — Я же тебя предупреждал, что умею готовить сосиски и пюре.

— Да, предупреждал! — рявкнул его брат. — Но ты не сказал, что умеешь готовить ТОЛЬКО сосиски и пюре!

Тристан неопределенно пошевелил рукой, и Зигфрид бессильно опустился на стул.

— Ну ладно, — вздохнул он. — Накладывай, и да сжалится над нами Господь!

После первого же глотка Зигфрид прижал руку к животу и испустил тихий стон:

— Нет, это отрава! После недели на такой диете я уже никогда не стану прежним!

Следующий день начался весьма эффектно. Я только что встал с кровати и протягивал руку к халату, когда дом потряс оглушительный взрыв. По коридорам и комнатам, дребезжа стеклами, промчался ураганный ветер, после чего наступила зловещая тишина.

Я выскочил на площадку и столкнулся там с Зигфридом. Он посмотрел на меня выпученными глазами и кинулся вниз.

В кухне на полу среди хаоса кастрюль, тарелок, битых яиц и кусочков грудинки лицом вверх лежал Тристан.

— Что тут происходит? — рявкнул Зигфрид.

Тристан посмотрел на него снизу вверх с легким интересом:

— Право, не знаю. Я затапливал плиту, и вдруг что-то ухнуло.

— Затапливал плиту?..

— Ну да. Я каждое утро мучаюсь. Никакой тяги. По-моему, надо прочистить дымоход. В таких старых домах…

— Это мы знаем! — перебил Зигфрид. — Но что произошло, черт подери?

Тристан приподнялся на локте и сел. Даже в эту минуту, среди мусора на полу, с перепачканной физиономией, он сохранял невозмутимое достоинство.

— Ну, я решил принять меры. (Его деятельный ум вечно выискивал новые способы сохранения энергии.) Намочил кусок ваты эфиром и бросил в плиту.

— Эфиром?

— Ну да. Он же легко воспламеняется, верно?

— Воспламеняется! — Глаза Зигфрида вылезли на лоб. — Он хуже динамита! Еще счастье, что ты не взорвал весь дом!

Тристан поднялся на ноги и отряхнул брюки.

— Ну ничего. Сейчас займусь завтраком.

— Не надо! — Зигфрид испустил долгий судорожный вздох, подошел к хлебнице, достал булку и начал ее кромсать. — Вон он, на полу, твой завтрак. А к тому времени, когда ты все это уберешь, мы уже уедем. Обойдетесь хлебом с мармеладом, Джеймс?

Мы уехали вместе. Зигфрид попросил Кена Биллингса отложить кормление телят до нашего приезда, чтобы мы могли при этом присутствовать.

Ничего хорошего нас там не ждало. Оба теленка сдохли, и на лице фермера было написано глубокое отчаяние.

Зигфрид стиснул зубы, но тут же сделал рукой приглашающий жест:

— Начинайте, мистер Биллингс. Я хочу поглядеть, как они едят.

Орехи подсыпались в кормушку все время, но мы внимательно смотрели, как фермер разлил молоко по ведрам и как телята принялись пить. Бедняга фермер явно уже смирился с неизбежным и не возлагал на эту затею Зигфрида никаких надежд.

Собственно, и я тоже. Но Зигфрид бродил по телятнику, как леопард, словно готовясь к решительному броску. Он нагибался над телятами, и они поворачивали к нему белые от молока мордочки, но дать ответ на загадку могли не больше, чем я.

Мой взгляд скользнул по длинному ряду станков. В них еще оставалось тридцать с лишним телят, и меня охватило жуткое предчувствие, что таинственная эпидемия скосит их всех. И тут Зигфрид ткнул пальцем в ведро:

— А это что?

Мы с фермером нагнулись и увидели, что в молоке плавает черный кружок.

— Грязюка какая-то, — буркнул мистер Биллингс. — Сейчас вытащу. — И он протянул руку к ведру.