О западной литературе

Мистер (или майор) Джонс так и сыплет историями о своей героической службе в экспедиционных войсках и о боестолкновениях с кровожадными азиатами. Тогда как на самом деле командовал разве что «ротой добрых услуг» (по названию романа Марио Варгоса Льосы), то есть тыловым борделем на колесах. Браун сразу же распознает в нем враля, афериста – и в какой-то мере собственного духовного двойника, потому что и сам рассказчик живет, как ему кажется, заведомо выдуманной (не столько ненастоящей, сколько фальшивой) жизнью.

Поначалу читателю не совсем понятно, в чем именно заключается сходство или даже двойничество двух столь разных людей. Браун ведь не просто выдает себя за владельца гостиницы в Порт-о-Пренсе, он таковым и является… Призрачна, правда, сама гостиница, в которой нет ни единого постояльца, а в пустом бассейне покоится тело местного министра-самоубийцы. Призрачны и гротескны обстоятельства, при которых Браун унаследовал свой «Трианон», а вместе с «Трианоном» – и безутешного чернокожего возлюбленного неотразимой даже в более чем преклонном возрасте матушки. Еще одна «полная рифма» «Комедиантов» с «Путешествиями…»: гибель сравнительно молодого любовника-негра, которому буквально не пережить утрату престарелой обольстительницы-европеянки. Наконец, Браун сам раскрывает причину столь странного сближенья: собственный роман с замужней дамой, супругой дипломата, матерью трудного и противного ребенка (Грин категорически не любил детей), превращает его, по сути дела, в такого же пройдоху, как Джонс, потому что на войне и в любви все способы хороши, а главное, едва ли не все они зиждутся на обмане.

Напомню, что на замужних дамах (наряду с профессиональными проститутками) «специализировался» и сам жизнелюбивый и любвеобильный писатель, а его многолетний роман с женой британского посла в Камеруне превратился в своего рода гражданский брак, хотя законный супруг этого, похоже, так никогда и не узнал; во всяком случае, не узнал наверняка. А сама Ивонна Клоетта (так ее звали) задним числом манифестировала эту связь, издав – уже после кончины Грина – книгу его сновидений «Мой собственный мир»… У Брауна с его Мартой все закончилось куда менее идиллично.

Более-менее последовательно сопоставляет Браун едва ли не всех остальных персонажей романа с авантюристом Джонсом – и открывает в каждом ту или иную червоточину, той или иной интенсивности фальшь, ту же пусть и основанную на внутренней логике образов неловкую (хотя подчас и весьма искусную) игру в предлагаемых жизнью обстоятельствах, ту же ненатуральность, тот же наигрыш, и называет всех, включая и самого себя, комедиантами. Отсюда и название романа.

Строго говоря, в романе исследуются две внешне противоположные, но самым тесным образом переплетающиеся разновидности «комедиантства»: одни (как тот же Джонс или «кандидат в президенты США» Смит) паясничают, выдавая себя не за тех, кем являются на самом деле; другие (как, допустим, Марта), напротив, лицедействуют в основном ради того, чтобы понадежнее спрятать в шкафу скелеты (а трупы – в пустом бассейне). Впрочем, мотивация двоится – и та же Марта «играет» верную жену и любящую мать – и только во вторую очередь затушевывает собственное прошлое дочери повешенного союзниками нацистского преступника.

В «Комедиантах» широко применяется (скорее всего, по наитию) социологическая теорема Томаса: мы одинаково реагируем и на подлинные факты, и на то, что за подлинные факты всего-навсего принимаем. Такова, например, ревность Брауна к Джонсу, становящаяся спусковым механизмом действия во второй половине романа; но такова же и вера гаитянских повстанцев в бесстрашие и командирские качества мелкооптового торговца «приветами из Франции» и нечистого на руку игрока в джин рамми. Таков, кстати, и окончательный выбор Марты: она не видит за Брауном будущего, а значит, у него и действительно нет будущего.

Самое же любопытное в том, что комедиантская логика теоремы Томаса и впрямь торжествует в романном пространстве над действительностью: соблазнив Марту или не соблазнив, Джонс в любом случае становится виновником ее разрыва с Брауном; отставной командир «роты добрых услуг» героически гибнет, как какой-нибудь Че Гевара; чудаковатый вегетарианец в критической ситуации ведет себя как подлинный кандидат в президенты великой страны, тогда как дочь нациста обходится со своим «ночным портье», по сути дела, как самка богомола, и так далее.