О завтрашнем дне не беспокойтесь

Снявшись с мели, «Ласточка» в сопровождении «Стрижа» продолжили погоню. Вновь усилившийся ветер благоприятствовал как преследователям, так и преследуемым, но «Эсмеральда» была лучше приспособлена для плавания по мелким водоемам, что позволяло ей держаться у противника на виду, но не ближе расстояния пушечного выстрела. Около пяти часов после полудня «Эсмеральда» вошла в устье Красивого каньона и встала у восточной стенки, зацепившись за нее абордажными крючьями. В этом месте ширина каньона составляла, примерно, 1200 локтей, а далее горловина сужалась, — кое-где до 600 локтей и менее. По обоим берегам самой узкой части ущелья должны были расположиться люди Гонория и забросать корабли противника камнями, бревнами и горящими вязанками хвороста. Общая длина каньона составляла, порядка, 2,5 морских стадий, однако взобраться на его 20-метровой высоты стены и пройти по ним, было крайне сложно и даже небезопасно. В условленном месте «Эсмеральду» с нетерпением поджидали Центурион Сансара, Старая Дося, Гита, Агафья и старший сын Верховного вождя Кочубей. По старинным, высеченным в стене каньона ступенькам, а затем по веревочной лестнице орланды перебрались на верхнюю палубу. Мы встретили их с распростертыми объятиями, и тут же у нас прошло короткое совещание. Сансара проинформировала об оперативной обстановке и сообщила данные разведки, включая сведения, полученные от двух солдат-дозорных, захваченных в плен неподалеку от орландского подворья. Их заманила в лес красавица Агафья, сняв перед этим доспехи и распустив волосы. Когда же солдаты, догнав ее, попытались изнасиловать, она легко расправилась с ними приемами орландского рукопашного боя, напоминающего каратэ. Пленные, как только Сансара приказала посадить их со спущенными штанами на муравейник, сразу же сознались, что являются пехотинцами 1-й роты 4-го батальона 2-го гвардейского полка. По словам пленных, их батальон в количестве двух рот (более 200 человек) оказался в Северном Прибайкалье по приказу самого императора Агесилай-хана, с целью поимки государственного преступника Тезей-хана и наказания покровительствующего ему племени орландов. Подготовка карательной экспедиции, согласно их показаниям, проходила в строжайшей тайне, и об истинной ее цели простые моряки и солдаты узнали только на третий день похода. Гита подтвердила мои предположения о том, что командиром батареи полевых и корабельных орудий противника является Виктор-хан, которого пленные описали, как двадцатилетнего светловолосого мужчину с глубоким шрамом на лице. Большой неожиданностью для меня стало сообщение пленных о том, что карательную экспедицию джурджени возглавляет бывший начальник разведки штаба сухопутных войск 40-летний Астрахан. Я знал его, как командира весьма опытного и искушенного в военных делах, и уважал за умение правильно оценивать обстановку и угадывать намерения противника. И тут до меня дошло, что именно этот офицер «сдал» императору Агесилай-хану IV своего непосредственного начальника Гирей-хана, и тот под пытками выдал имена остальных заговорщиков. Старший сын Верховного вождя Кочубей доложил о том, что орланды готовятся встретить корабли противника камнями, бревнами и пылающими вязанками хвороста. Половина отряда во главе с Верховным вождем Гонорием переправилась на плотах на западный берег с намерением устроить джурджени на месте, называемом Зыбучей горой, настоящий камнепад. В предвкушении быстрого разгрома противника Кочубей вел себя слишком уж самоуверенно, поэтому я попросил его принять меры предосторожности. В случае высадки противником десанта он советовал орландам не ввязываться в ближний бой, а отходить на Красные Камни. Расстояние между «Ласточкой» и «Эсмеральдой» по-прежнему составляло половину морской стадии. Через «окуляр» я видел, как «Ласточка» встала у западного берега на якорь, как к ней приблизился «Стриж» и тоже встал на якорь. Остановка могла быть вызвана тем, что перед заходом в речное ущелье Астрахан решил дать гребцам и матросам небольшую передышку. Никаких признаков высадки десанта не наблюдалось, и я начал успокаиваться. Пауза в боевых действиях продолжалась недолго. Снявшись с якоря, «Ласточка» направилась в устье Красивого каньона, подняв на бизань-мачте треугольный парус. «Стриж» на веслах подошел к восточному, противоположному берегу, и вскоре корабль окутало густое облако дыма. Но это был не пожар, а дымовая завеса, явно призванная скрыть высадку десанта. На это указала мне и Центурион Сансара, посмеявшись над тем, как противник неуклюже пытается скрыть свои намерения. Я приказал капитану Тарасу на веслах выходить на середину фарватера. Как гребцы не старались, галеру медленно сносило по течению. Надо было ставить на фок-мачте марсель и идти в отрыв. И тут у меня мелькнула мысль, что Астрахан нас перехитрил, скрывая за облаком дыма тот факт, что его «коммандос», то есть бойцы отряда специального назначения, уже давно, незамеченные, пешим ходом следуют лесными тропами вдоль западного берега реки Ипуть и, возможно, уже «дышат ему в затылок». В подтверждение моей догадки со стороны западной стены каньона послышался воинственный клич орландов: «Урал!» Несколько раз отрывисто прозвучал рог Верховного вождя Гонория. Это означало, что люди Астрахана смогли скрытно подняться на западную стену каньона, пройти до Зыбучей горы, и орланды вступили с ними в неравный бой. Я лихорадочно размышлял над тем, какое принять решение. При продвижении вглубь каньона мы сильно рисковали тем, что противник обрушит на нас сверху заготовленные орландами бревна, камни и горящие вязанки хвороста. В то же время я не без основания полагал, что после высадки десанта на кораблях противника, очевидно, остались одни безусые юнцы-новобранцы. Выход из ситуации был только один: идти в атаку на абордаж и искать удачу в жестоком рукопашном бою. С этим предложением я и обратился к Сансаре: