О завтрашнем дне не беспокойтесь

— Ты сам для них будешь лучшим подарком, и особенно — для Гарегина Плотника, которого надо морально поддержать — настаивала она, и я согласился. Центурион Сансара уже ввела меня в курс последних политических новостей, рассказав о том, что Совет старейшин с утверждением Кочубея в должности Верховного вождя не спешит, и хочет рассмотреть другие кандидатуры. Причиною этого, очевидно, стало трусливое поведение старшего сына покойного Гонория во время сражения в Красивом каньоне. К тому же большинство орландов не переносили на дух его мать Черную Лису, считая ее ведьмой. Главы старших родов в качестве альтернативы Кочубею выдвинули среднего сына Гонория Аркадия, а главы младших родов — Гарегина Плотника. В приюте Белохвостого Оленя нас встретили именно так, как обещала Агата, то есть с искренним радушием. Старейшина «белохвостых» Михей велел усадить нас на другом конце стола напротив себя. Дина и Ася стояли за моей спиной, особым образом скрестив копья, а Ерофей Чернобородый вынес штандарт рода Белохвостого Оленя и встал с ним за спиной Михея. В краткой речи я выразил соболезнование родителям покойной Виктории и всем ее сородичам. Я говорил медленно, словно иностранец, округляя гласные и аффектируя согласные. Но присутствующие за столом меня поняли правильно. Женщины расплакались, а мужчины встали и, молча, склонили головы. В ответной речи дед Михей поблагодарил меня за то, что он посетил их приют, и выразил надежду на то, что военный союз орландов и людей, поселившихся на реке Шакти, назло врагам, будет от года в год только крепнуть. Почтительно выслушав старейшину «белохвостых», я пригубил из деревянной кружки темное пиво и встал, давая понять, что их визит окончен. Проводить меня и Агату из-за стола вышли все, подходя к нам в таком порядке: первыми самые младшие, последними самые старшие.

Мужчины крепко жали мне руку, а женщины приседали в низком поклоне. Когда ко мне подошла и поклонилась Березка, я почувствовал в правой ладони легкое покалывание. И, вот, ко мне приблизилась Нара, держа на руках двоих спящих детей, одетых в одинаковые комбинезоны из оленьей замши, украшенные мехом горностая. Это были мальчик и девочка в возрасте 3-4-х лет, лица которых показались мне настолько выразительными и красивыми, а главное — знакомыми, что от неожиданности из меня вырвался вздох радости и удивления. «Белохвостые» восприняли мою реакцию, как должное: разом, прослезились, а потом заулыбались, — ведь малыши, которые держала на руках Нара, были детьми самых почитаемых ими умерших сородичей: Тимура Храброго и Медвяной Росы. Об этом мне сказала жена Гарегина Фиалка, вслед за Нарой подошедшая ко мне с поклоном. Как же мне хотелось взглянуть на этих чудесных детей еще раз! Но я понимал, что, ни под каким предлогом мне этого сделать не удастся, ибо орланды свято верили в «сглаз» и его убийственные последствия. Последним ко мне подошел Михей. Было заметно, что физически за прошедшие четыре года он сильно сдал, но в его глазах по-прежнему сверкали веселые огоньки.

— Как жалко, что ты джурджени. Иначе быть бы тебе нашим Верховным вождем. Привет Ириске. Пусть она родит тебе кучу здоровых детей! — сказал он, прощаясь со мной, а затем подозвал к себе Ерофея Чернобородого и его старшего сына Гарегина Плотника и велел им зажечь факелы и проводить дорогого гостя. В следующие дни, общаясь с Верховным жрецом Колываном, я с огорчением узнал о том, что мой визит в приют Белохвостого Оленя Гарегину Плотнику скорее навредил, чем помог, поскольку вызвал у других родов чувство завистливой ревности.

X

Я назначил временем отплытия «Лимузины» 20-е число месяца луктор (июнь) от вспомогательного причала неподалеку от приюта Росомахи, отдав приказ капитану Тарасу прибыть туда за три часа до полудня. Не хотелось привлекать к собственной персоне повышенное внимание.

Однако народу, желающего поглазеть на «королевича джурджени и распрекрасную Ириску» собралось немало. Пришли все «росомахи» и соседние с ними «куницы» и «кабаны», пришел единоутробный брат Ириски Аркадий со своими женами и старшими детьми, а также члены семьи и слуги Верховного жреца. Сам Колыван в это время находился на заседании Совета старейшин в резиденции Верховного вождя, и я простился с ним до скорого свидания заблаговременно. Старейшины должны были, наконец, принять решение по вопросу о разделе между родовыми общинами доставшихся орландам рабов и прочие трофеи.