«О» - значит омут

Это были выходные, после которых их отношения изменились. На последние две недели июня Уокер уехал на Гавайи с родителями. Без Уокера Джон чувствовал беспокойство и не знал, чем заняться. Первую пару дней он сидел дома и смотрел телевизор. На третий день он решил, что пора выйти. Он завел свой скутер и подъехал к дому Унрихов в тот момент, когда от него отъезжала машина. За рулем, видимо, был Патрик, рядом сидела Дебора, а на заднем сиденье — Кредо, Рейн и Небесный Танцор. Он не был уверен, была ли с ними Судьба.

Он поставил скутер и заглянул в школьный автобус, который был пуст. Он увидел на траве недоделанное макраме.

— Эй, Судьба, ты здесь?

Никакого ответа. Он пожал плечами и начал обходить дом, удивленный болью разочарования, которая пронзила его.

— Это ты, Джон?

Он пошел на звук ее голоса и нашел ее сидящей на краю бассейна. Ее ноги были опущены в воду, а цыганская юбка задрана. На ней была короткая белая майка, и он мог видеть веснушки, покрывшие ее плечи и грудь.

— Все из-за солнца, — сказала она, поймав его взгляд.

— Куда все поехали? Я видел Кредо с родителями и детей в машине.

— Сегодня у Небесного Танцора день рождения, и он захотел пойти на концерт в парке на холме. Дебора приготовила все для пикника. Их долго не будет.

— А почему ты не поехала?

— Потому что надеялась увидеть тебя. Ты хотел меня увидеть?

Она подняла юбку, показывая, что была голой ниже пояса. Развела ноги.

— Что такое с тобой? — раздраженно сказал Джон. — Перестань сейчас же.

Она засмеялась.

— Не будь какашкой в проруби. Здесь только мы вдвоем.

Он обвел глазами окрестности, понимая, каким защищенным от глаз соседей было это место.

Зеленая ограда-шпалера разрослась и закрывала вид на задний двор Унрихов.

— Это очень плохая идея, — сказал он.

— Я думаю, что это очень хорошая идея.

Он засунул руки в карманы, его взгляд беспокойно обшаривал переметр участка. Воздух был горячим, и он слышал пение птиц. Через два дома стрекотала газонокосилка, и даже на таком расстоянии ощущался запах скошенной травы.

Судьба провела руками по животу и между ног.

— Что бы ты дал за кусочек этого?

— Я не собираюсь тебе платить.

— Я не говорю о деньгах, балбес. Я говорю о том, что это значит для тебя.

— Как насчет Кредо?

— У нас открытые отношения.

— Он знает, что ты этим занимаешься?

— Наверное, он представляет себе. Если мы не будем ему напоминать, то что ему до этого? Кредо мне не хозяин, и я ему не хозяйка.

— Кто угодно может прийти. Что, если зайдет почтальон, или принесут посылку?

— Если ты так беспокоишься, что нас увидят, почему бы нам не пойти в купальную кабину, где мы сможем поговорить и узнать друг друга получше? Если тебе неудобно, тебе стоит только сказать об этом. Я не собираюсь тебя насиловать.

Она протянула руку, чтобы он помог ей встать. Джон проигнорировал ее.

— Ты предпочитаешь делать это здесь?

— Нет.

— Тогда помоги мне.

Джон схватил ее руку и поставил ее на ноги. Она чопорно одернула юбку.

— Все аккуратно и прилично.

Судьба направилась в сторону кабины. Джон пошел за ней, не веря в происходившее. Этого не могло быть.

Входя в дверь, она подняла руки и стащила через голову майку. Она разложила одеяла. Наготове было два косяка, спички и пепельница. Судьба расстегнула юбку и выступила из нее. Ее тело было женственным — щедрые бедра, небольшие груди с коричневыми сосками, большими и плоскими, как пятидесятицентовые монеты. Клочок волос между ног был темным и густым. Она встала на колени на одеяло, взяла косяк и зажгла его. Сделала две или три затяжки и вдохнула дым. Закрыла глаза и еще раз затянулась, прежде чем выдохнуть дым тонкой струйкой.

— Ты зря тратишь время, Джон. Не стой здесь одетым. Без одежды будет лучше.

Он поколебался, глядя вниз на нее, как будто измерял каплю с высоты десятиметрового трамплина. Он снял футболку, потом брюки. Сняв трусы, он заметил, как изменилось ее лицо.

— Ой, господи, какой ты красивый. Невероятно. Я забыла, как выглядят восемнадцатилетние.

Она подползла к краю одеяла и провела рукой по его телу, а потом взглянула на него.

Он наклонился и поцеловал ее раскрытые губы.

28

В среду днем, 20 апреля 1988

В среду днем я проехала по бульвару Кабана вверх до парка Сишо. Это принадлежащая городу полоса пальм и травы вдоль обрыва, с видом на Тихий океан. Утром я позвонила Майклу и попросила встретиться со мной там. В сумке у меня лежала папка с газетными вырезками о Кейте Керкенделле и копии фотографий, которые мне дала накануне его сестра.

Мне было тяжело выложить разоблачение к его ногам, но избежать разговора было нельзя.

День был солнечный и воздух теплый, без ветерка. В ожидании я прошла вдоль сетчатой ограды, предохраняющей граждан от падения с утеса. Падать было метров двадцать. При высоком приливе камни скрывались под водой. При отливе они лежали голыми. В любом случае, падение было бы смертельным.

Глядя вниз, я видела предательские струйки грунта там, где формировался песчаный бар, и волны разбивались по-разному с каждой его стороны.