«О» - значит омут

— Я сегодня утром разговаривала с лейтенантом Доланом. Он был так любезен, сохраняя связь со мной с тех пор, как он вышел в отставку. Он позвонил и сказал, что ваше имя появилось в связи с исчезновением Мэри Клэр. Он сказал, что молодой человек по имени Майкл Саттон явился с информацией, которая выглядит многообещающей.

— Я не знаю, что сказать. Можно называть вас Джоан?

— Конечно.

— Майкл ошибся с датой. Это выяснилось вчера, и я до сих пор привыкаю к разочарованию.

Он тогда был шестилетним ребенком, и событие, которое он запомнил, произошло на неделю раньше, если вообще произошло.

— Я не понимаю. Долан сказал, что Майкл видел двух мужчин, копавших что-то вроде могилы через два дня после похищения Мэри Клэр. Вы говорите, что это неправда?

— Он ошибся. Он не хотел ничего плохого. Он прочел газету, и имя Мэри Клэр вызвало яркое воспоминание. Его история была похожа на правду. Детектив Филлипс решил, что ее стоит расследовать, и я тоже.

Вчера пришла сестра Майкла с доказательствами того, что его не было в Санта-Терезе в тот день, о котором он говорил. Что бы он ни видел, это не имеет отношения к Мэри Клэр.

Я бы хотела, чтобы у нас было что-то еще, но ничего нет.

— Так.

Джоан уставилась на свои руки.

— Я знаю, что все это тяжело для вас, и мне очень жаль.

— Вы не виноваты. Я уже должна была привыкнуть. Я должна была пережить все много лет назад, но не смогла найти способ это сделать. Что-то подобное появляется…кусочек информации, и, вопреки всему, я испытываю надежду. Даже не могу сказать, сколько людей приходили с «догадками» за последние двадцать лет. Они пишут, звонят, останавливают меня на улице, все они заявляют, что знают, где находится Мэри Клэр. Любое упоминание в прессе, и «подсказки» текут рекой. Некоторые просят денег, а некоторые просто хотят прославиться, я думаю.

— Поверьте, Майкл делал это бескорыстно. Он колебался, прежде чем пришел в полицию, и беспокоился, когда его послали ко мне. Какой бы странной ни была его история, казалось, что там есть элемент правды. В конце концов, все просто не сложилось.

— Я никого не виню. Просто этому нет конца.

— Послушайте, я знаю, что это не мое дело, но не могли бы вы рассказать, что случилось потом? Не могу себе представить, что это сделало с вашей жизнью.

— Все достаточно просто. Мы с мужем развелись. Может быть, было нечестно винить Бэрри за то, как он вел себя в той ситуации, но наблюдение за ним в те три дня научило меня вещам, которых я до этого не понимала. Он взял власть в свои руки. Он диктовал все условия. Я была отодвинута в сторону, когда он имел дело с полицией или ФБР. Мои мнения и мои чувства ничего для него не значили. В первый раз я увидела, что за человек мой муж.

— Что бы вы сделали, если бы это зависело от вас?

— То, что они потребовали. Я бы не пошла в полицию. Я бы заплатила выкуп, не раздумывая.

Это то, что сделали Унрихи, и их дочь выжила. Уверена, что ФБР назвали бы это самой плохой тактикой, но что было поставлено на карту? Двадцать пять тысяч были для нас ничем. Позже я узнала, что Бэрри держал вдвое больше на тайном вкладе — деньги, которые он использовал, чтобы наладить новую жизнь, когда мы расстались. Я знаю, что это всегда было его намерением, накопить деньги, чтобы уйти. Я дошла до того, что мне было все равно. Возможно, если бы Мэри Клэр спасли… если бы она вернулась к нам живая… мы бы договорились и продолжали жить, как раньше.

— Он до сих пор в городе?

— Он переехал в Мэн. Думаю, он искал место, как можно меньше похожее на Калифорнию.

Он женился и завел новую семью.

— Вы не знаете, почему выбрали именно вас?

— Бэрри владеет компанией по денежным операциям. Он основал ее много лет назад, и дела всегда шли удачно. Он чувствовал, что это поставило нас на линию огня. Это, и еще потому, что Мэри Клэр была единственным ребенком.

— Как долго вы были женаты?

— Восемь с половиной лет.

Она поколебалась.

— Должна признаться, когда он ушел от меня, я взяла реванш, этакая язва. Согласно нашему брачному контракту, случае развода, он должен был выплачивать мне жалкие алименты следующие десять лет. Он был старше. Он был дважды женат до этого. Я знала, что рискую, и сделала, что могла, чтобы защитить себя, хотя деньги были мизерные.

Когда наши отношения пришли к концу, он надеялся, что быстро разведется и отделается от меня. Мой адвокат заявил, что брачный договор следует отложить в сторону, потому что я подписала его под давлением.

Когда развод подошел к концу, мужа заставили согласиться на шесть миллионов, плюс миллион адвокатам. Он застрял со мной на всю жизнь, в радости и в горе, в болезни и здравии.

— Вы работаете?

— Я не на службе, если вы это имеете в виду. Я работаю неполное время доцентом в музее искусств и волонтером два раза в неделю в больнице, в отделении для новорожденных.

— У вашей дочери случайно не было проблем со здоровьем? Аллергия, астма, что-нибудь такое? Я пытаюсь понять, что могло с ней случиться.

— У нее иногда бывали приступы судорог, и педиатр выписал ей дилантин. Я понимаю, что вы спрашиваете, потому что думаете, что что-то пошло не так.