"О" - значит опустошенный

Я помотала головой, не желая прерывать. Он и так разговорился больше, чем я могла надеяться.

- Мы изучаем возможность использования комбинации трех лекарств, в одном из которых, глюкотесе, мы особенно заинтересованы. Когда Терренс пришел в программу, мы объяснили, что проводим двойное слепое исследование, когда ни мы, ни участники не знаем, кто будет находиться в контрольной, а кто- в экспериментальной группе. Одна группа получала лекарство. Контрольная группа получала плацебо.

- Это как раз вопрос, который я хотела задать. Кажется, он думал, что от лекарства ему делается хуже.

- Так мне говорили. Он был уверен, что принимает глюкотес. Это была неделя, когда мы только начали. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Участникам не говорили, что они принимают.

Те, кто проводил исследования, тоже были в темноте. Это и есть «двойное слепое».

- Неужели. Вы не знали, что он прнимал?

- Теперь я знаю. Я не уверен, насколько вы знакомы с исследовательскими стратегиями. С тех пор, как я придумал исследование и подал заявку на грант, у меня появилась заинтересованность в результатах, как вы можете себе представить. Если бы мы оба знали, что он принимал глюкотес, это могло повлиять на вопросы, которые я задавал, и на ответы, которые он давал. Даже если бы я знал, что он принимает, а он — нет, это влияло бы. Мы все внушаемы, так или иначе. Пациенту, принимающему плацебо, может стать лучше, потому что такова человеческая натура. На нас влияет то, во что мы верим. Если мы взволнованы, наше сердце бьется быстрее. Если мы чувствуем себя в безопасности, наше дыхание замедляется.

- Я испытывала это на себе.

- В клиническом исследовании наша работа состоит в том, чтобы получить беспристрастные результаты тестов. Некоторые из них базируются на анализах крови, другие — на результатх осмотров. Но мы также учитываем рассказы наших пациентов.

- Если бы он пожаловался, вы бы проверили, в чем дело?

- Конечно. Наверное, вы знаете, что Терренс действительно жаловался, и мы провели проверку. Его осматривали три других врача, и мы все следили за его анализами и проводили регулярные осмотры. Если он страдал от серьезных побочных эффектов, симптомы бы проявились.

- Так что, ничего не было?

- Я бы хотел вас заверить, но у Терренса были проблемы с явкой на осмотры.

- Из-за его лекарства?

- Это была личная проблема. Мы очень тщательны в сборе информации, но мы зависим от аккуратности участников. Без этого цифры ничего не стоят.

- Его исключили, или он ушел сам?

- Нам пришлось разорвать отношения. У нас не было выхода. Я об этом сожалел. Он был хорошим человеком, и мы дали ему все шансы исправиться. Кажется, он не справился.

- У него был друг, Чарльз Фармер.

- Я помню Чарльза. С ним вышло то же самое. Еще один трудный случай. Чарльз явился на один из осмотров в таком состоянии, что едва мог стоять. Не знаю, что он употребил, но мы его исключили в тот же день. Без надежной обратной связи мы можем с таким же успехом покинуть корабль. Наши пациенты не могут принимать лекарства, о которых мы ничего не знаем. Даже что-то невинное, как витамины или пищевые добавки, могут повлиять на результаты.

- Вас не обеспокоило, что они оба умерли через несколько месяцев после того, как записались на исследование?

- Конечно. Поэтому я и связался с офисом коронера. Я беспокоился, что там была неустановленная болезнь, которая помешала выздоровлению.

- И она была?

- Ничего из того, что мы могли бы определить, включая доктора Палчек, патологоанатома.

Пациенты не всегда честны насчет своей медицинской истории. Участник с проблемами здоровья, о которых мы не подозреваем, может сильно рисковать. Мы проверяем так тщательно, как можем, но в конечном счете, мы не в состоянии заметить каждый настораживающий знак, особенно, если пациент что-то скрывает.

- Раньше вы говорили о внушаемости. Вы хотите сказать, что если Терренс был убежден, что принимает глюкотес, то симптомы, которые он испытывал, были, как это...психосоматическими?

- Этот термин мало используется в наши дни. Мы должны признать, что попытки определять заболевания как чисто физиологические или как чисто психологические уходят в прошлое. Многие физиологические заболевания имеют свои психлогические компоненты, определяющие их протекание, проявление и возможность излечения. Симтомы Терренса Дэйса были реальными. Вопрос в том, что их вызвало. В этом я ничем вам помочь не могу.

- Понятно.

Я вдруг обнаружила, что не знаю, куда повернуть разговор, и ругала себя за то, что не приготовила список вопросов.

- О чем еще я могу рассказать?

- Наверное, это все.

Я ничего из него не выжала, и было ясно, что карьера журналиста-расследователя мне не светит. Мы обсудили тему поверхностно, но не располагая ничем конкретным, я не решалась больше отнимать у него время.

- Вы не хотите что-нибудь передать его дочери?

- Передайте мои искренние соболезнования. Я понимаю, какое это горе.

Он откинулся на стуле.

- Раз уж вы здесь, я надеюсь, вы не будете возражать, если я задам вам вопрос.

- Конечно.