Об Екатерине Медичи

– Вы назначаетесь канцлером Франции на место этого предателя, – сказал он. – Господин де Майе, отведите господина Лопиталя в ту тюрьму, где сидит принц Конде. Знайте, ваше величество, что протест ваш не принят, а вам не худо было бы задуматься над тем, что действия свои следует подкреплять достаточными силами. Я поступаю как верноподданный и как преданный слуга господина моего, Франциска Второго. Начинайте, Амбруаз, – добавил он, поглядев на хирурга.

– Герцог Гиз, – сказал Лопиталь, – если вы только вздумаете применить силу к королю и к канцлеру Франции, то помните, что в этом зале находится достаточно французской знати, чтобы не дать воли изменникам…

– Послушайте, господа, – воскликнул знаменитый хирург, – если вы не прекратите сейчас ваших споров, вам скоро придется кричать: «Да здравствует король Карл Девятый!» – ибо король Франциск Второй умрет.

Екатерина продолжала бесстрастно смотреть в окно.

– Что же, нам придется применить силу, чтобы быть хозяевами в королевских покоях, – сказал кардинал, собираясь закрыть двери.

Но вдруг он ужаснулся: здание суда опустело, и все придворные, уверенные в том, что король вот-вот умрет, поспешили перейти к Антуану Наваррскому.

– Делайте же все скорее! – вскричала Мария Стюарт Амбруазу. – И я и герцогиня, – сказала она, указывая на герцогиню Гиз, – мы вас поддержим.

– Ваше величество, – сказал Амбруаз, – я был увлечен моим планом, но за исключением моего друга Шаплена все врачи настаивают на впрыскивании, и я обязан им подчиниться. Если бы я был первым врачом и первым хирургом, жизнь короля была бы спасена! Дайте, я все сделаю сам, – сказал он, беря из рук первого врача спринцовку и наполняя ее.

– Боже мой, – воскликнула Мария Стюарт, – я же вам приказываю…

– Что делать, ваше величество, – сказал Амбруаз, – я исполняю волю господ врачей!

Молодая королева вместе с герцогиней Гиз встала посредине между хирургом, врачами и всеми остальными. Первый врач приподнял голову короля, и Амбруаз сделал ему впрыскивание в ухо. Герцог и кардинал внимательно за всем следили, Роберте и г-н де Майе пребывали в неподвижности. Г-жа Фьеско, по знаку Екатерины, незаметно вышла из комнаты. В это мгновение Лопиталь стремительно распахнул двери королевской опочивальни.

Послышались чьи-то быстрые шаги, отдававшиеся эхом по залу. В ту же минуту в дверях королевской опочивальни раздался голос:

– Я прибыл как раз вовремя. Что же, господа, вы решили отрубить голову моему племяннику принцу Конде?.. Этим вы заставили льва выйти из своего логова, и вот он перед вами.

Это был коннетабль Монморанси.

– Амбруаз, – воскликнул он, – я не позволю вам копаться своими инструментами в голове моего короля! Короли Франции позволяют прикасаться к своей голове только оружию врага во время сражения! Первый принц крови Антуан де Бурбон, принц Конде, королева-мать и канцлер – все против этой операции.

К великому удовольствию Екатерины, следом за коннетаблем вошли король Наваррский и принц Конде.

– Что все это значит? – воскликнул герцог Гиз, хватаясь за кинжал.

– По праву коннетабля я снял стражу со всех постов. Черт возьми! Не враги же вас здесь окружают! Король, наш господин, находится среди своих подданных, а Генеральные штаты должны пользоваться в стране полной свободой. Я пришел сюда, господа, от имени Штатов! Я представил туда протест моего племянника принца Конде, которого триста дворян сейчас освободили. Вы хотели пролить королевскую кровь, чтобы погубить нашу знать.

У меня больше нет доверия к вам, господа Лотарингцы.

Вы приказываете вскрыть череп королю. Клянусь вот этим мечом, которым его дед спас Францию от Карла V, вам никогда этого не удастся сделать…

– Тем более, – сказал Амбруаз Паре, – что мы уже опоздали: гной разливается…

– Вашей власти пришел конец, – сказала Екатерина Лотарингцам, увидев по лицу Амбруаза, что надежды уже нет никакой.

– Вы убили вашего сына, государыня! – закричала Мария Стюарт.

Она, как львица, метнулась от постели к окну, с силой схватив за руку флорентинку.

– Милая моя, – ответила Екатерина, смерив ее холодным и пристальным взглядом, пропитанным ненавистью, которую она сдерживала уже в течение полугода, – причина смерти короля не что иное, как ваша неистовая любовь. Ну, а теперь вы поедете царствовать в свою Шотландию, и завтра же вашей ноги здесь не будет. Регентшей теперь стала я.

Врачи сделали какой-то знак королеве-матери.

– Господа, – сказала она, глядя на Гизов, – у нас условлено с господином Бурбоном, которого ныне Генеральные штаты назначили верховным главнокомандующим королевства, что всеми делами отныне ведаем мы. Господин канцлер!

– Король умер! – сказал гофмаршал, которому полагалось об этом объявить.

– Да здравствует король Карл Девятый! – вскричали дворяне, пришедшие вместе с королем Наваррским, принцем Конде и коннетаблем.

Церемониал, который обычно следует за смертью короля Франции, на этот раз совершался в тишине. Когда герольдмейстер после официального сообщения герцога Гиза трижды возвестил в зале: «Король умер!» – только несколько голосов повторили: «Да здравствует король!»