Об Солженицына. Заметки о стране и литературе

Интеллигенция снова задалась вопросом «легко ли быть молодым?», и оно не к добру. Перестройка началась именно с этого вопроса, с приветствия «здравствуй, мальчик Бананан». С внезапной нежности к неформалам-взломщикам, их назойливой каталогизации (каждый, даже не самый живописный панк, уверенно обживался под софитами), рокеров на «музыкальном ринге» (тут вполне устойчивая параллель). Вставания на цыпочки перед очередным потерянным поколением, которого мы преступно и совершенно не знаем.

Здесь много традиционного самообольщения, но в основном посыле это заискивание, конечно, эмоция притворная и стратегическая: тут и рекрутинг пушечного мяса, и пошив общего знамени – ну, скажем, со слоганом «Долой стыд!», точнее запрет. Пресловутая борьба с коррупцией канает всё меньше, не зря тот же Навальный меняет ролевую модель с раннего Ельцина на зрелого Путина, авторитарного мачо, кстати, тоже в последнее время предпочитающего молодежные форматы.

И еще пара веселых сближений: тогда, на рубеже восьмидесятых – девяностых, чуть ли не в каждом областном городе функционировал бард под творческим псевдонимом «Слава КПСС», а в столицах – так и штук по несколько. А в очень похожей эстетике работал не кто иной, как известный фрик-шоумен Никита Джигурда. Были у него тогда альбомы «Перестройка», «Гласность», «Ускорение», матерок наличествовал, хамство и свинство, но и в рифму чувак хилял порой занятную и ассонансную, и социальной проблематики вовсе не чурался.

Словом, как у В. С. Черномырдина: никогда такого не было, и вот опять.

Тогдашние перестроечные рокеры, надо сказать, на разводку заискивания повелись, и весьма активно, так, что и не заметили, как оказались через несколько лет вяло и безразлично слиты. Впрочем, в комфортное клубное музицирование, в провинциальный чес, обеспечивший вполне сносное существование вне всяких баррикад. Но с легким запашком стыда.

А вот сегодня рэп-общественность встретила медийный хайп, всё это «после баттла», хмуро и ревниво.

Представьте реакцию викингов Лейфа Эрикссона на Христофора Колумба, доведись им пересечься в одном интернете. Открыл, бля, Америку, ага, теперь иди закрой, пионер Фенимора Купера.

Есть в подобном настрое викингов русского рэпа и нота мрачного удовлетворения от того, что основную фишку не просекли, магистральный смысл не считали. Для стадионного, «продавшегося» Oxxxymiron`а, равно как и для андеграундного Гнойного – и Навальный, и Путин, и Болотная, и Англия, и Лаврентий Берия, и Николай Гумилев – не более чем слова, живые и мертвые, заводские кирпичики для панчлайнов.

Так что не обольщайтесь.

«Летние» заметки [21]

В сетевых дискуссиях о фильме «Лето» принципиальную роль играет не музыкальная и киношная прошаренность участников, но – как это сегодня у нас принято – политическая ангажированность. Заставляющая вспомнить две знаменитые фразы – парадокс Сергея Довлатова «советский, антисоветский – какая разница?» (ничуть не утративший актуальности и после завершения советской эпохи) и ушедшую в фольклор «Пастернака не читал, но скажу…».

Примета воспаленного времени – люди оттачивают остроту собственных взглядов на произведениях искусства. Забывая, что художественное высказывание и публицистика с политикой – явления разные, а подчас и противоположные, что мерки «свой/чужой» сами по себе субъективны, к тому же то и дело меняются, иногда стремительно. Что подлинный патриотизм – не в умении громче всех стучать себя пяткой в грудь и ловко приклеить ярлык на зазевавшегося оппонента.

Словом, какая-то часть зрительской массы заявила, что «Лето» – фильм антисоветский. В пользу подобного нехитрого вывода свидетельствуют два обстоятельства. Во-первых, сегодняшний процессуальный статус режиссера Серебренникова в деле «Седьмой студии». И, соответственно, его статус общественный – своеобразного знамени либерально- протестной интеллигенции. Рассуждать и обличать на эдаком фоне – одно удовольствие: не надо погружаться в эстетические воззрения режиссера (о которых как патриоты, так и либералы имеют довольно смутные представления) да и разбирать фильм «Лето» по знакам и смыслам. Групповая оценка вынесена до просмотра и обжалованию не подлежит.

Второе обстоятельство шире и фильма «Лето», и самой творческой эволюции Серебренникова, тут, бери выше – национальная мифология. В коллективном сознании любой рокер тех времен – антисоветчик по определению. Небогатая эта мысль разрослась в итоге до параноидально-конспирологической телеги о том, что Виктор Цой, дескать, был агентом ЦРУ, в недрах которого сочинялись его песни, а заданием имел – разрушить Советский Союз. И народ обсуждает этот бред почти всерьез, даже здравые люди плюются, возмущаются, но обсуждают.

Правда, как всегда, где-то даже не посредине, а глубоко параллельно.