Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России

Что касается отношения к людям. Я в прошлом году уже говорил, что после бесплодных словесных баталий, хочется плюнуть на все, перестать кого-то в чем-то убеждать и предоставить им спокойно жить так как они живут… Типа пусть делают что хотят — хоть героином ширяются, хоть с крыши прыгают… Но на деле конечно не так просто все… Не так то просто от своих ожиданий отделаться, и когда они обмануты, это болезненно однако…

Это можно сравнить с тем, что был у тебя друг-приятель, и тебе казалось, что мыслите вы одинаково, взгляды у вас похожие, и самое главное, если ты попадешь в трудную ситуацию, твой друг тебе помогать будет. И вот, когда эта трудная ситуация случилась, выясняется, что и взгляды у вас диаметрально противоположные, да и на тебя ему насрать… Можно конечно убеждать себя, что он имеет право быть таким какой он есть, а то что у тебя ожидания такие были, так ты сам виноват: ты же сам их себе придумал. Только помогает слабо…»

У большинства людей из этой группы наблюдалась схожая гамма эмоциональных состояний, которая менялась во времени. Сначала возникал психологический шок и надежда на то, что ситуация как-то нормализуется, затем возмущение, гнев и желание предпринимать активные действия, затем, когда становилось очевидным, что активные действия ни к чему не ведут, а поддержка от окружения минимальна или отсутствует, приходили чувства изоляции, озлобленности и бессилия. Даже если человек на рациональном уровне все понимал про массовидные явления, для него возникал вопрос, как ему находиться рядом с людьми, ценности которых ему не просто чужды, а вызывают очень сильные негативные эмоции, вплоть до омерзения. Впрочем, разумеется, и оппоненты «отщепенцев» ура-патриоты со своей стороны тоже испытывали отнюдь не теплые чувства, спектр которых мог варьировать от жалости к обманутым американской пропагандой, до патриотического негодования, праведного гнева и т. п. Так один из сторонников существующего режима неоднократно говорил мне, что испытывает отвращение, когда видит, что кто-либо в сети размещает пост, очерняющий личность В. В. Путина.

Выше уже говорилось о явлении медиаинфотоксикации. Безусловно, оно относилось не только к ура-патриотам, оно наблюдалось и у их оппонентов, которые были погружены в текущие новости, которые, конечно же, воспринимались ими негативно и вызывали серьезный эмоциональный дискомфорт. Многие говорили, что чувствовали подавленность, злость, тревогу, страдали от обострения соматических недугов. Обычно эти явления усиливались при интенсивном вовлечении в просмотр новостей и смягчались, если индивид в силу каких-либо причин оказывался оторванным от источников информации.

Многие респонденты с «синдромом отщепенца» говорили о том, что им приходилось по-новому перестраивать отношения с людьми, формировать дополнительную психологическую защиту. Например, одна молодая женщина говорила: «Я <…> выработала какой-то иммунитет, я не так сильно реагирую на какие-то политические разногласия с хорошо знакомыми людьми. Мне могут не нравиться их взгляды, но я сильно эмоционально не реагирую… А когда убийство Немцова было, мне иммунитета не хватало иногда… Начинались вестись какие-то разговоры, троллинг начинался иногда… Это не только меня касается. Еще нескольких человек, которые придерживаются таких же взглядов в нашей группе, их это тоже сильно задевало».