Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России

С 2014 года на улице, не говоря уже об интернет пространстве, повседневным явлением стала агрессивная символика. Накануне празднования 70-летия победы в Великой отечественной войне и после него достаточно обычным явлением стали автомобили, инкрустированные не только георгиевской ленточкой, но и наклейкой с надписью «На Берлин!». Еще одним китчем стали наклейки и картинки, сообщавшие, что «Обама — чмо»! А на одной загородной территории для отдыха я даже видел деревянный щит, изготовленный каким-то умельцем, старательно инкрустированный ручной резьбой и содержащий видимо остроумное с точки зрения творца произведения объявление: «Куплю шкуру Обамы». Впрочем, это наиболее безобидные формы выплеска агрессии. Куда более серьезными по своему значению были акции «православных» радикалов — срывы концертов зарубежных исполнителей, нападения на людей, вышедших на митинг за мир с Украиной, нападение на выставку нонконформистов в Манеже, давление на исполнительные органы власти, которое привело к запрету некоторых спектаклей в России, в частности, оперы «Тангейзер». Не все эти происшествия напрямую относились именно к украинским событиям, но, тем не менее, они отражают возросший уровень агрессивности и нетерпимости в обществе.

Митинг против оперы «Тангейзер» 29 марта 2015 года, Новосибирск

Злоба, которая охватила россиян, сочеталась с инфантильной глупостью. Вот комментарий женщины в ФБ, написанный вскоре после того как турецкий истребитель сбил российский бомбардировщик над Турцией, и когда в ответ на это событие Ким Чен Ы пригрозил Турции применить ядерное оружие: «И не знаешь, где найдешь, а где потеряешь! Молодца! Все правильно. Мы такие, можем и пальнуть. Хочешь попробовать господин товарищ барин Эрдоган!» Возможно, и не стоило бы цитировать эту, мягко говоря, неумную фразу, но, к сожалению, она отражала весьма распространенное настроение.

С другой стороны, люди, являющиеся противниками аннексии Крыма, говорили и говорят, что чувствуют стыд за свою страну и вину перед украинцами.

Создается впечатление, что за эти два года, в целом, у россиян снизилась способность к обычному человеческому состраданию. Или, по крайней мере, сострадание стало сугубо избирательным. Так, например, с точки зрения представителей ура-патриотов заслуживают сострадания, погибшие во время пожара в Доме профсоюзов, но к «Небесной сотне» оно вряд ли может относиться. А если и выражается, то сквозь зубы, как формальная необходимость, соблюдаемая из приличия: «Ну, людей жалко. Погибли зазря». Так же, как уже упоминалось выше, у «ватников» чувство жалости и возмущения могло возникать, если погибал кто-нибудь из чиновников «ДНР», но никакого сочувствия не вызывали мирные жители погибшие при штурме боевиками Мариуполя. Конечно, подобного рода избирательность возникла и у представителей «либералов». Так в сети можно было встретить выражения злорадства по поводу трагической гибели сына Януковича.

Такое избирательное сочувствие дошло до того, что даже отношение к жертвам катастроф и терактов стало определяться их гражданством. С одной стороны, довольно неловко воспроизводить изречения, произносимые нашими соотечественниками в устной и письменной форме. Но, с другой стороны, я думаю важно иметь свидетельства того, до чего могут дойти взрослые дееспособные люди. И более всего поразительно то, как легко произошла эта моральная деградация. То, что случилось с россиянами, Александр Сотник метко назвал расчеловечиванием[62].

Вот реакции некоторых россиян (причем вполне социально успешных):

Из диалога двух мужчин после теракта в Париже:

— Я понимаю, что это не социально одобряемые мысли. Но думаю, нужно было бы больше Париж разбомбить. Ведь с нашей стороны больше человек погибло [имеется в виду в авиакатастрофе российского самолета над Синаем].

— Я тоже об этом думаю.

Комментарий в сети одного психотерапевта о тех, кто скорбит по погибшим в теракте в Париже:

«Сострадание-вариант эмпатии, об чем „пичалька“? Ну пострадают, погорюют, попиздят на тему „какой ужас“ — невелика потеря».

После этого теракта Фэйсбук предложил в знак поддержки пострадавших окрасить аватарки в цвет французского флага, что вызвало всплеск гневных реакций. Вот одна из них:

«Почему вы так легко меняете свой персональный Аватар, свою персональную идентичность, свой Лик на чужой флаг? <…> У вас сменилась политическая идентичность? Из-за первой атаки террористов?»