Объект

Возможно, сказки про подземный Объект – это ложь, и вся затея – не более чем провокация. Например, как подумал поначалу Леонид, дорогостоящий социальный эксперимент, реалити-шоу. Может, едва члены группы решатся пересечь границу, рискуя жизнью, наёмники выскочат из укрытия, замашут руками и заорут: «Хватит-хватит! Вас снимает скрытая камера!» А откуда-то повылазят репортёры, тыкая в лица «пациентов» микрофонами и объективами. Или, может… Может, эксперимент продолжится. События будут регистрировать независимо от их исхода. Ну что ж… Первый и Ханни сами во всём виноваты. Они потеряли бдительность. Разнежились, поверив байкам Кэпа. И поворачивать обратно уже поздно. Придётся им пройти весь этот путь до конца. Делать нечего. Так тому и быть.

Глава 7. Обратный отсчёт

После этого манифеста Кэпа на их базе всё поменялось. Сонное послеобеденное затишье вместе с почти детским весельем на боевых тренировках, когда дилетантам в руки попадало мощное оружие, вдруг сменилось чуть ли не трауром и молчаливой апатией. А вокруг что-то бурлило, рокотало. «Пациентам» казалось, как будто они зависли над краем обрыва, с которого нельзя не упасть.

Санитары носились вокруг, выполняя указания Хитрого. Подземные коридоры наполнились бормотанием в микрогарнитуру и шелестом быстрых шагов. Отряд Ханни и Первого вскоре откомандировали в классы к Валерию, где он в напряжённой тишине дал им последнее напутствие:

– Входите тихо. Сохраняйте максимальную скрытность. Только в крайнем случае используйте пластид. Не снимайте шлемы. Помните об активной защите, об опасности попасть под взрывную волну или под выброс газа.

Потом их разогнали по комнатам и оставили в мрачной неизвестности. В столовой в этот вечер все помалкивали, не пускаясь в «конструктивные беседы». Даже Ханни не пришла ночевать к Первому. И на утро он понял, почему.

Первый плохо спал в эту ночь и проснулся раньше подъёма. Дёргаясь, как на иголках, он второпях принял душ и надел чистую робу. Санитар за ним не зашёл, и никто из «пациентов» тоже, что странно. Нервничая ещё сильнее, он припёрся в столовую аж в половине седьмого. А там, к его удивлению, собралась уже вся группа. Почти вся. Не было Ханни и Рейко. И Айджан сидела просто убитая в компании своего нового подопечного – лингвиста.

Вот так. Никакого прощания, никаких сопливых сцен и объятий. Ни хотя бы словечка, переданного через кого-то другого. Ханни с Рейко увели на рассвете, вероятно, посадили в фургон и отправили к их «пункту вброски».

Первый ясно представил себе: Ханни смотрит на него снизу-вверх, но не жалобно, а всего лишь из-за разницы в росте. Её синие глаза чуть прищурены, в них горит саркастичная смешинка. «Ладно, Первый… – произносит она. – Ну, не куксись… Всё будет норм».

Над столом висела тишина, нарушаемая лишь стуком вилок о тарелки да шорохом одежды «пациентов», оглушённых столь внезапным началом их нелепой миссии.

***

Дальше всё завертелось ещё быстрее. Через два дня пропали Айджан и Леонид, а затем и Фёдор с Фидом. Но это воспринималось уже проще. Всё началось. И всё шло по плану. Первый остался вдвоём с пронырливым Джоном, а тот, кажется, был этому вовсе не рад, откровенно побаиваясь своего напарника. И вот в новое утро дверь комнаты Первого резко распахнулась.

В палату вошёл санитар. Он толкал перед собой тележку с завтраком. И это внесло в приевшуюся уже обстановку давно позабытой новизны. Первому перестали носить «завтрак в постель» задолго до «выступлений» Кэпа. «Ну ясно. Полная боевая готовность».

После завтрака у него на кровати появился пакет с чем-то вроде футуристичной солдатской униформы. Это было нечто среднее между винилово-кевларовой защитой «мирных спецов» и окрашенным в песочные тона… термобельём. Облегающая поддёвка под экзоскелет с поролоновыми вкладками в местах, где может натирать. Первый облачился в сей минималистичный наряд и накинул сверху тоненькую гимнастёрку без погон и шевронов. Оглядел комнату напоследок, понимая, что ему здесь не с чем прощаться, кроме голых стен да постели, где они так преступно приятно проводили время с Ханни. Застегнул на липучки высокие голенища чёрно-бежевых ботинок. Зашёл в ванную и глянул в зеркало.

Перед ним предстало рослое, мускулистое… непонятно что – не то солдат, не то велосипедист-экстремал. И ещё эти волосы… Спутанная шевелюра торчала чуть ли не ирокезом, а длинная русая чёлка нагло лезла в глаза. «Вот чёрт! Так и не подстригли! Кэп недосмотрел? Санитары забыли в суматохе?»

Взгляд Первого вдруг упал на край раковины, а там… тоненький кружок трикотажа. Простая чёрная резинка для волос. «Ханни…» Не думая, Первый цапнул её, нашарил в шкафу упаковку с одноразовой расчёской, распечатал и, как умел, зачесал волосы назад, стянув их на затылке резинкой, всё ещё слегка отдающей чем-то неуловимым от Ханни. Хоть всем «пациентам» здесь приносили одинаковый шампунь, одни и те же гель для душа и зубную пасту, но запах Ханни всё-таки был уникальным. «Видимо, дело тут в загадочном пэ-аш»[27].