Объект

Бука поднял руку и сжал кулак. Группа остановилась. Солдаты замерли, чуть прогнув ноги в коленях и взяв мёртвое тело на прицел. Как будто оно могло вдруг ожить и взвиться вверх, атакуя их. Первый вглядывался вдаль поверх трупа, но как бы ни старался, не мог заглянуть вперёд, за выгнутую стену коридора. А вот слева в ней, недалеко от трупа, кажется, всё же что-то, да было. В выпуклости скруглённой стены виднелся какой-то проём. Возможно, очередная дверь.

Ханни шагнула к трупу, но Первый поймал её за предплечье, дёрнув назад. Она гневно оглянулась, но всё-таки вспомнила о своей роли охраняемого командира. Из-за плеча Буки выскользнул Дан и присел на корточки возле трупа.

Труп был снова старый. Лицо – сморщенная сухая маска под съехавшей на затылок фуражкой. Лежал он не навзничь, а на боку, и одна его рука была вытянута далеко вперёд, словно он из последних сил перед смертью пытался уползти к выходу. От иссохших скелетообразных пальцев по полу тянулись коричневые борозды, и большая тёмная лужа коркой запеклась под телом, натёкшая из груди и живота.

– От ран умер, – подытожил Дан, не прикасаясь к трупу, но внимательно оглядев его.

– П-почему именно «умер»? – раздался слегка дрожащий голос Рейко. – Может, «умерла»…

– Нет, – буркнул Дан, – посмотрите на кадык.

И действительно: мученически изогнутая шея оголилась, высвободившись из воротничка полуистлевшего кителя, и на фоне иссушенных мышц чётким треугольным клином желтел бугор кадыка. Ну и плюс фигура была явно мужской – плечистой и узкобёдрой. Никаких опознавательных знаков на одежде не виднелось, а спереди, на груди и на животе, тело было просто разодрано – его рассекали длинные, глубокие рваные раны.

– Что это было? – напряжённо бросила Ханни, предоставив слово экспертам.

– Точно не знаю, – ответил Дан. – Похоже… его просто изрезали чем-то. Несколько раз ударили очень большим ножом.

Сзади послышался сдавленный стон. Леонид не выдержал – покачнулся, прикрыв рот рукой. Но теперь жалобных возгласов вроде «Как же это?» не последовало. Вместо этого раздался глухой рвотный спазм, и тут же – звонкий шлепок. Это Айджан привела языковеда в чувство, хлестнув его по щеке: «Эй-Алла… Соберись!»

И он собрался. Как-то сумел встряхнуться. Распрямился, расправил плечи и шагнул вперёд. Тем более что для него вскоре нашлась работёнка.

Дан и Бука махнули дальше, перепрыгнув через труп, и в наушниках умных шлемов зазвучали их голоса: «Чисто!», «Чисто…».

Отряд продолжил свой путь. Спецы очень осторожно обходили мёртвое тело, стараясь не смотреть себе под ноги, но и не наступить на него. А потом в стене слева обозначились двери. На этот раз двойные. Запертые. С кнопками сбоку. Кто-то сзади шепнул: «Это лифт!»

***

Да, двери были и правда похожи на двери лифта. Рядом – стальная панелька с кнопками без обозначений. Это напомнило Первому лифты на базе Кэпа. Кнопок было всего пять: по две маленькие в два ряда, и одна большая, чуть ниже. Когда-то она, наверно, светилась, но теперь погасла и мрачно темнела в стене мутным кругляшом, как и выключенное табло над кнопками. Абсолютно никаких «физических» подсказок и цифр. Вероятно, информация выводилась сразу на экран. И панелька была поцарапанной, потёртой, с виду вовсе не новой. Впрочем, как и стены с потёками влаги. В желтушном свете ламп всё вокруг выглядело очень старым и давно покинутым. Да и лампы здесь горели через одну. А вот сверху, над дверями лифта, красовалась первая надпись.

Совершенно непонятные символы, нанесённые через грубый трафарет на размокший грязный бетон. Некоторые из них – угловатые, другие – странно скруглённые, почти неотличимые друг от друга, больше похожие не на буквы, а на скошенные вопросительные знаки. И всё усугублялось пробелами на месте перекладин трафарета – таких, которые делают, чтобы, например, серединка не вывалилась у буквы «О». Или это были не перекладины? Может, тоже элементы какого-то странного алфавита?

Леонид застыл, задрав голову и прижав ладони к боковинам шлема: не то отсекая лишнее из поля зрения, не то инстинктивным движением пытаясь потереть виски разболевшейся головы. Смотрели вверх и Айджан, и Рейко с Фидом, и вообще все, кто не был занят охраной отряда.

Лингвист не стал дожидаться, пока его спросят. В конце концов, чтение незнакомых надписей было его профессиональной задачей. Вот только… Только, кажется, он готов был её провалить.

– Ничего не понимаю… – растерянно пробормотал он. – Я вроде вижу два слова… Хотя, признаться, ожидал бы здесь наличие предлога… Значит… Скорее, это что-то восточное, с образующими связь окончаниями. Но прочитать их… Ёлки!.. Я вижу вроде бы арабские буквы, но не вижу между ними связи!

– А я вижу сильно искажённый греческий, – буркнул Фёдор из-за его спины. – Вон вроде лямбда… И что-то, похожее на эпсилон…

– Это японский иероглиф «человек»! – ввернула Рейко. – Может быть, здесь указана грузоподъёмность лифта?

– Нда… – мрачно протянула Ханни. – Очень обширные познания… – и повернулась к совсем раскисшему Леониду. – Да ладно. Не парьтесь. Лифт, кажется, всё равно не работает.