Объективная реальность

— И последний фактор — идеологический. Мы считаем, что надо привлечь комсомольцев и активистов к борьбе за качество продукции, сделать упор в коммунистических бригадах на получение такой продукции, что отвечала бы всем положенным техническим условиям, усилить трудовую дисциплину, создать систему изучения и повышения эффективности труда. Но пока что только на энтузиазме нашей молодежи. В данный момент у нас в стране нет специалистов по организации производства. Может быть, имеет смысл, отправить их поучиться у тех же капиталистов, не весь же их опыт направлен только на получение прибыли, как-то получается и качество продукции выдерживать? Взять у них всё самое полезное, отбросив то, что приводит к чрезмерной эксплуатации рабочего.

— В таком случае идеологическую составляющую этого движения, движения за качество продукции, я вам и поручаю. Вам — это товарищам Мехлису и Аллилуевой. Остальные ваши предложения просмотрю, будем решать, что делать дальше. Попрошу товарища Мехлиса остаться.

— Ну что, товарищ Мехлис, у тебя, вижу, неплохая команда собралась. Как среднее звено наркомата? Нет проблем?

— Нет, товарищ Сталин. Отбор ведем не только по анкетам, с каждым новым сотрудником говорю лично. Отбираем лучших.

— Это хорошо. Вот что, хочу, чтобы ты проработал один вопрос, связанный с поднятым сегодня. Нам нужен быстрый рост квалифицированных кадров. Есть мнение, что надо отменить ограничение по происхождению для поступления в высшие учебные заведения. Причины? Две: Гражданская война окончилась, внутренний враг побежден, контрреволюции не будет. Наше молодое государство уверенно смотрит в будущее. Мы можем себе позволить привлечь к созиданию все слои нашего населения. Второе: нам нужно как можно больше кадров с высокой квалификацией. Но учти, это не означает, что будет ослаблены контроль и борьба с врагами и саботажниками. Задача ясна?

— Задача ясна, товарищ Сталин, начнём работать.

— Второе… нам необходимо откорректировать идеологическую работу в Красной армии. Особенно что касается пролетарского интернационализма. Не надо внушать бойцам и командирам, что стоит нам только войти в страну капиталистов, так их пролетариат поднимется на борьбу против своих эксплуататоров. Не всегда это будет, далеко не всегда. Что делал Тухачевский во время Польского похода? Включал в Красную армию тысячи поляков. Сработало? Еще как сработало, только против нас! Ростки революционных движений в большинстве западных стран задавлены. Рабочих оболванивают идеологией национализма, делают марионетками капиталистов. И на поле боя они будут врагами. Тех, кто нас поддержит с оружием в руках — мы пощадим, тех, кто будет сражаться против нас — уничтожим. Но никаких шапкозакидательских настроений! Понимаешь меня?

— Товарищ Сталин, но это же совершенно противоречит установкам Коминтерна…

Мехлис выглядел не просто пораженным, а даже опущенным в воду, такой удар по его идеалам казался слишком сильным.

— А мы пока не скажем Коминтерну, что установки изменились. Они об этом узнают в нужное время и нужном месте. Не всё так хорошо в Коминтерне, Лев Захарович. Чистили мы его от Каменевцев и Троцкистов, да не дочистили… Так что…

— Задачу понял, разрешите выполнять?

Что хорошо в Мехлисе, так то, что, получив задачу, он начнет ее выполнять. И будет жилы рвать. Вот только заносит его, ничего, где надо, притормозим, Светлана там у него как раз для таких случаев…

Глава двенадцатая Веймарский узелок

Москва. Кремль. Кабинет товарища Сталина, 20 июня 1932 год

— Товарищ Кольцов, мы прочитали ваши соображения по поводу ситуации в Германии. Есть мнение, обсудить это еще раз. Тем более, что работающие с вами товарищи уточнили некоторые нюансы, которые вы немножко запамятовали.

В кабинете Сталина трое: я, хозяин кабинета и Киров. Сергей Миронович оказался третьим человеком, которого Сталин посвятил в иновременную сущность Кольцова. Еще двое — это те самые эксперты-гипнологи, с которыми мне приходится иметь дело, оба под кучей страшных подписок, имеют чины НКВД, в общем, страшное дело. И еще, Пятницына мы все договорились похоронить. Официально ко мне обращаются «товарищ Кольцов», даже те, кто в курсе. У сотрудников органов я проходил как Журналист, вообще-то глупая кличка, могли бы придумать что-то позаковыристее. Поднял этот вопрос. Подумали. Решили. Теперь уже я Строитель. Ага, с Большой буквы Строитель, не хухры-мухры.

— Итак, официально ваша командировку в Германию становится прикрытием операции «Большая передача». Эту часть программы вы полностью отрабатываете с товарищем Артузовым. Это задача важная, но намного важнее всё-таки приступить к плану «Цугундер». Товарищ Кольцов, я на этот раз утвердил ваше название плана, но прошу впредь быть серьезнее. Не надо превращать важную работу в балаган, понимаешь!

Я понял, быстро изобразил раскаяние, потом до меня дошло, что этому раскаянию никто, даже товарищ Киров, не поверили. Хозяин кабинета чуть усмехнулся, затем продолжил: