Оберег из Сычигорья

Обычно Гидон оставлял таких забулдыг на стражу. В редких случаях предпочитал могучим ударом отправлять в нокаут. В крайнем случае убивал. По закону каждый из властной четвёрки имел право на одно убийство в неделю. Убийство, которое не требовало объяснений. Индульгенция давалась «во славу короля, его спокойствия и мира в Сычигорье». Мортус с Гидоном часто заходили за лимит, маскируя погибших под жертву грабежей или сжигая трупы. Но публично старались не злоупотреблять.

Вот и сейчас мастер по кожаным изделиям отделался бы нокаутом, но Гидон рассвирепел. Шорник перебил воеводу в важный момент закрепления сотрудничества. Поэтому Гидон выхватил кинжал и легким движением, усиленным красным днём, пробил грудную клетку.

– Всё-таки запачкал сапоги, – выругался воин, заметив, как тело шорника, падая на пол в последней прокачке крови брызнуло капельками на обувь Гидона.

– Закажи мне жаркое из телёнка, – бросил воевода Пурелию и, перешагнув через труп, вышел из закутка.

Книгочей нагнулся к креслу, на котором сидел воевода, и поднял с пола небольшой кусок ткани. Тот запутался в месте крепления с потайной нишей. Часом ранее, войдя в закуток, Пурелий заметил край плаща, торчащий на полу. Узнав накидку воеводы, он улыбнулся удачному расчёту. Значит, Гидон успел спрятаться пока Пурелий бегал по закрытым тавернам. Осталось погромче произнести пароль да понатуральней изобразить разочарование.

Пурелий спрятал ткань в карман, чтобы не позволить Гидону догадаться, что его засаду обнаружили. После чего осмотрел труп со скошенным носом. Книгочей ожидал подобного, но не думал, что это произойдёт так быстро.

– Давайте пройдёмся, мой друг. Уверен, что лекарь не выпустит дам раньше, чем через час, – Тацит сошёл с повозки. – Пока не одурачит на десяток монет, не успокоится. Или вы верите богачам?

На растерянный взгляд Ратмира Тацит улыбнулся.

– Вы правы, я тоже обеспеченный человек. Пойдёмте, покажу вам главную беду Сычигорья.

Голяшка хотел зайти в лекарню за Люцией, но пестунья, пытаясь скрыть причину посещения, оставила мужчин на улице.

– Не стоит беспокоиться. Уверена, что с Плантажем мы будем в безопасности. Мне так нравится пудра на ваших висках.

Угодник заблаженил от комплимента и запустил добычу внутрь. Кучера Зелёной долины получали деньги от Плантажа за каждого клиента. Поэтому, услышав про лучшую лекарню города, кучер повёз иноземцев не в лучшую, а к Плантажу. Пока другие лекари брезговали извозчиками, Угодник богател. Мастерство торговли компенсировало скудный талант к ворожбе.

– Только недалеко.

– Не волнуйтесь, Ратмир. Ставлю златницу, что Люция без вас никуда не поедет.

Голяшка смутился и доверился Тациту. Торговый доверитель уверенно повёл молодого друга к повозке на соседней улице, где разгоралась ссора. Запряжённая четверкой коней массивная телега перевозила муку с посадских мельниц. Пользуясь красным днём пекарь белого рода загружал телегу по максимуму. Высотой в прыжок лошади она полностью загораживала пекарню и ожидала разгрузки. Рядом с повозкой с виноватым видом грустнел шатун. Низкорослый мужичок с опухшим от пьянства лицом и красными ногтями. Пекарь только что привёз муку, отстояв очередь на допуск в город. Пользуясь родовой силой, шатун загрузил телегу в посаде, осталось выгрузить. Но вмешалась крикливая портниха.

– Ты чего моих людей воруешь, булка кисложопая?

– А ты чего моих людей воруешь… – пекарь не нашёл подходящего оскорбления и крякнул, – а?

– Жители Зелёного города, посмотрите на подлеца. Мало того, что удобряет хлеб белой перхотью, так он ещё ворует шатунов у честной портнихи! Стыдно глазам моим голубым смотреть на такой калач засохший.

– А мне… А мне… А ты дура! Как мне работать-то? Кто загрузит мешки на мукомольне?

Портниха задрала подол и показала мясистую задницу:

– Вот тебе мукомольня, старый развратник!

Собравшийся народ захохотал, Голяшка смутился.

– Обратите внимание, Ратмир, – тихо заговорил Тацит, – они ссорятся из-за шатуна, которым брезгуют. Пользуясь красным днём каждый из них бережёт чеканки и нанимает работника попроще. Сила есть и ладно. Но при выборе народника они объединятся и будут ругать шатунов, требуя закрыть город от подозрительных личностей.

– Считаете личную выгоду бедой Сычигорья?

Тацит удивился находчивостью Голяшки.

– Надо же, как вы быстро ухватили мысль. Но не в этом дело. Сейчас я покажу главную проблему наших земель. Итак, запомните: личная выгода, – Волиус Штамм достал кошель, положил горсть монет Ратмиру в карман и добавил. – Подыграйте мне.

Тацит подкинул кошель в воздух и громко крикнул:

– Пари!

Спор моментально закончился. Пекарь, портниха, шатун и обступивший их народ обернулись на мужчину в дорогой одежде.

– Я торговый доверитель, богач из Белого полиса. А это мой друг, каменщик. Мы поспорили с молодым человеком, кто из нас выиграет в подброс, – толпа заинтересовалась. – Нам нужны двое, кто рассудит спор. Чтобы решение было объективным… Вот вы, уважаемая портниха и вы, уважаемый пекарь. Вас нельзя заподозрить в сговоре и любви друг к другу, – раздались смешки. – Согласны судить? Мы заплатим.