Оберон - 24

Тогда она решила обратить мою жизнь в кошмар.

— Ингрид! — чуть не плакал я, — Ты же считаешься моей сестрой!

— Нечего тебе якшаться с этой девчонкой! — шипела она, повалив меня в траву и выкручивая руку.

— Рони хорошая, добрая девочка, не то, что ты! — кричал я, когда удавалось вырваться из рук мучительницы.

— Ну, погоди, дома ещё получишь! — грозила Ингрид грязным кулачком.

Несмотря на лето, было холодно, приходилось ходить в тёплой шерстяной одежде. Мальчики ходили в штанах и длинных рубашках, у девочек были длинные юбки, лиф, иногда сверху надевали кожаные, сшитые из шкур, куртки. К поясу девочки привязывали, если мамы разрешали, мешочки с иголками и нитками, которыми они зашивали себе и нам, мальчишкам, одежду. Обувь представляла собой сапожки из кожи, с толстой подошвой из шкуры морского зверя.

В ледниковом озере вода была, само собой, ледяная, в море, тоже. Мылись редко, в деревянных кадушках, в специальной избе.

Мальчишки, на спор, прыгали в озеро. Они всю жизнь здесь, считают, что лето у них жаркое.

Привыкнув к чистоте, я, первое время, проклинал всё на свете. Всё тело чесалось, насекомые заедали. Скоро там эта Катя сделает свои дела?! С любовью вспоминал скафандры, оставленные в далёком умном доме.

Теперь они вряд ли мне подойдут. Они большие, я маленький.

Каждое утро я бегал на высокий обрыв фиорда, осматривая дверь, которую я повесил прямо над обрывом, чтобы кто-нибудь не вошёл в неё. Разве что, птица залетит.

Чтобы войти в дверь, надо было прыгнуть с обрыва. У меня уже давно появлялось такое желание. Я брал камешки и бросал в ворота. Камешки исчезали. Потом ссыплю их в коробочку. Подумать только! Я мог сходить домой, отмыться, отстирать свои шкуры, и вернуться! Но не мог сделать это один, потому что здесь за это время могло что-то случиться, Катю я тогда не найду, а ещё, могу промахнуться на несколько минут, и мы уже никогда не встретимся. К тому же дверь я повесил так неудобно, что оттуда сложно было проникнуть сюда.

Вот и сейчас, побросав камешки, стоял и смотрел на фиорд. Да, красиво, голубое небо, гладь залива почти бирюзового цвета, чёрные базальтовые камни, малорослые деревья с плоскими кронами, стёсанными ветрами.

— Тони, ты опять здесь?! — воскликнула Ингрид, которую я не заметил, — Дети без присмотра, а он любуется красотами! — Ингрид поставила корзинку с птичьими яйцами на траву, приблизилась ко мне. Встав рядом, тоже стала смотреть вдаль.

— А ты знаешь, Тони, что за твоей Рони таскается Ильмар? Знаешь такого?

— Зачем ты мне это говоришь? — удивился я, — Ты же не хочешь, чтобы я дружил с Рони?

— Я не хочу, чтобы с ней дружил Ильмар, тоже.

Я подозрительно посмотрел на Ингрид:

— Ты сама хочешь дружить с Рони? — Ингрид уставилась на меня:

— Причём тут Рони?! Я хочу дружить с Ильмаром!

— А я причём?! — ещё больше удивился я.

— Вы такие глупые, мальчишки! Я с тобой тоже хочу дружить! — я согласился, мысленно, что да, девчонок нам не понять.

— Ну, понял? — почти ласково спросила Ингрид.

— Нет! — твёрдо ответил я.

— Вы мне оба нравитесь, а я ещё не выбрала, кто из вас лучше! Вам надо подраться.

— Вот ещё! — хмыкнул я.

— Ты не понимаешь! Если проиграешь, будешь дружить с Рони!

— Я и так проиграю! — буркнул я, — Не понятно, что ли? А если выиграю?

— Если выиграешь, будешь дружить, с кем захочешь, — я подивился ходу девичьей мысли, и не смог ничего ответить. Но Рони мне нравилась! Мы так славно играли с ней на берегу озера, пускали кораблики, просто радовались общению.

Вокруг озера рос древний лес, правда, частично вырубленный, эти места считались безопасными, тем более что папа Рагнар подарил мне детский меч, больше похожий на кинжал. Зато он был удобен, хоть и заточен только на треть, сверху. Этот меч давал мне иллюзию защищённости, и Рони ничего не боялась рядом со мной.

— Тони! — нетерпеливо топнула ножкой Ингрид, — Ты заснул? Пошли домой! Бери корзинку, только осторожно, там яйца.

Кто такой Ильмар, я знал. Был он ненамного выше меня, зато широк в кости. Я видел, как он дрался с мальчишками, мне неохота было попасть под его нелёгкую руку.

Что они привязались к нам с Рони? Мы с ней тихие, незаметные, меня обижать запретил папа Рагнар. Почему? Мне кажется, он пообщался с Катей, Катрин. Где она сейчас была, меня не интересовало, но я ждал её с нетерпением. Скорее бы вернуться, я так надеялся пересидеть в относительном уюте и спокойствии, и вот, Ингрид стало скучно.

Когда мы вернулись домой, меня сразу окружили ребятишки, им захотелось поиграть, побегать, мы тут же окунулись в весёлую игру, которую назвали пятнашки.

— Тони! — крикнула Ингрид, — Папа возвращается с рыбалки! Побежали встречать!

Отсюда уже было видно, что лодка наших рыбаков входил в фиорд.

Папа ловил рыбу с тремя старшими сыновьями, сегодня он почему-то возвращался раньше всех.

Выстроившись на берегу, мы, всё семейство Рагнара, кроме мамы, встречали рыбаков.

Вот большая лодка пристала к пристани, Рагнар осмотрел нас, нашёл быстроногого Олафа:

— Олаф, беги скорее к старосте, Халафу, скажи, что к нам пожаловал купец.

Олаф исчез.