Обертки от конфет

– Сама ты электрическая! Могильная!

– Ой! – вскрикнула Аглая, даже подпрыгнула немного, и руку ко рту даже от удивления поднесла. Потом подумала, что слишком громко все у нее вышло, и посмотрела по сторонам.

– Старая такая, там буквы почти все стерлись. «Отец Герасим, 1805-1862». Старое кладбище у монастыря. Вот.

–Так вы, что это, совсем чуть-чуть не дошли?

– Ага, за холмом с утра сразу купол увидели. Десять минут ходьбы и мы на территории монастыря.

– Испугались ребята?

– Какой там?! Фоткать сразу стали и видосики записывать. Логинова даже в прямой эфир вышла, чудом и сеть появилась. Дети двадцать первого века, знаете ли. Ну а дальше все не так феерично. Сходили на экскурсию, погуляли и обратно.

– А один на один с десятью детьми. Это страшно? Я бы не смогла.

– Почему-то совсем нет. Доверие – великая вещь, оно как дополнительные руки, которые в любой момент могут подхватить, если кто-то начнет падать. Да и падать не так страшно, когда заранее уверен, что не придется биться любимой головой об нелюбимый асфальт. Один на один с десятью жизнями и совсем не волнительно. Может, потому что уже стало понятно, какие они? Они уже умеют любить, умеют прощать, знают, как оказывать первую помощь и сколько надо варить яйца. Вон заяц – чудом от них спасся! Они же уже проверяли, что будет, если кинуть ментос в колу или не мыться целую неделю. А человек, который видел фонтан из колы, знает, что жизнь может подкинуть грабли под ногу даже тогда, когда ты знаешь, куда идёшь.

– Умный ты, Петр Андреич.

– Приходится, Аглая, я же людям новым мудрость веков передаю, – и допил свой компот. – Пора мне, Аглая, приятно было поболтать.

– И мне, в следующий раз, меня в поход тоже возьмите, я зайцев люблю!

Люди пытались уткнуться в шарфы, как котята в теплое материнское пузо. Ветер лупил по заднице, словно плохой родитель мальчишку за двойку в дневнике, без разбора: пухлых малышей, тучных усталых дядь в кепках, молодых кокеток на высоких каблуках. Вся эта погодная злость была украшена калейдоскопом разноцветных листьев, которые вихрем танцевали фокстрот. Петя шел на очередное занятие к Чайкам и пытался поглубже засунуть руки в карманы, хотя знал, что глубже уже никак. Он шел по узкому тротуару вдоль той улицы, где еще остались деревянные дома. Большинство из них были кривые, с припаркованными ржавыми машинами под окнами с блеклыми ставнями, из-за которых на прохожих выглядывала герань.

Сначала он не заметил ничего необычного. Возле деревянного дома такая картина кажется совершенно нормальной, но это если забыть, что через пять минут ты дотопаешь до самого кремля и администрации города.

Лохматая курица чинно вышагивала словно гвардеец на параде. Ножку вверх, носок тянем, голову гордо наверх! И ритмично шеей вперед, вперед!

– Держите, ее! Держите, плутовку! Убежит сейчас, в автобус, – закричал откуда-то из дома голос.

Петя заметил, что и правда курица бросила вышагивать и, словно королевский караул, рванула к подъезжавшему на остановку автобусу.

– Держите ее, пожалуйста! – снова закричал голос, который уже был ближе, но хозяина еще не было видно. Петя оглянулся и понял, что голос кричит именно ему. Он достал замерзшие руки из карманов и побежал за курицей.

– За крылья хватайте, за крылья, а то ускользнет! Сзади, чтоб не клюнула, – голос уже почти догнал Петю.

Автобус был уже на остановке, курица подбиралась к толпе пассажиров, но Петя не робел. Он ускорил шаг, согнул колени и наклонился, как бывалый куролов. Он так с котом обычно играет, ему не привыкать. Разве что кот не клюется, но когти у него будьте-нате. И схватил беглянку.

Тут подоспел голос. Он сопел и пытался отдышаться у Пети за плечом.

– Ой, спасибо! Это одиннадцатый, она постоянно в него пытается убежать. А на двойке один раз даже уехала – за женой побежала, падлюка такая. Она у меня кондуктором работает. Старые, испещренные бороздами морщин руки, забрали курицу. Голос и руки принадлежали пожилому мужчине в фуфайке и трениках. Он гладил курицу по голове и крепко прижимал к себе, фиксируя крылья. Он, наконец, отдышался и добавил:

– Спасибо большое! Как мне вас отблагодарить? Давайте хоть чаем вас с Джульеттой угостим. Петя так растерялся, что вместо «пожалуйста» или другого уместного вежливого слова, которое бы представило его как приятного человека, спросил:

– Это курица что ли Джульетта? – ему сразу стало стыдно и он, на удивление себе, продолжил, – чаю я бы выпил, спасибо.

– Да, она у нас дома живет. Не Рябой же курицу называть – скучно! Да и яиц золотых она не несет. У нас еще три в курятнике, это самое, но они тупенькие, а эту мы любим, она особенная – Джульетта. Пойдемте в дом.

В доме было светло и пахло яблоками. Аромат напоминал бабушкины пирожки и приятные осенние вечера, которые они в детстве проводили в деревне. На стене в рядок висели мухобойка, календарь из журнала и икона. На другой стене Петя заметил картину.

– Это Параскева-Пятница?

– Да, узнали красавицу?

– Как же ее не узнать?