Обертки от конфет

– Виталий, как вам не стыдно! Что если бы Петр сейчас не зашёл?

– Значит, знаете, – волнение немного отпускало, руки перестали трястись.

– Это Виталий – один из дворников. Его социальная служба прислала по проекту реабилитации, он из клиники. Виталий, что вы тут делаете?

Пока Виталий собирался с духом, чтобы ответить, Петя, наконец, достаточно успокоился, чтобы поближе рассмотреть этот опасный субъект.

Если знать, что прошлое его связано с клиникой, взять во внимание странные очки, нелепые длинные усы, придающие ему несовременный вид, а затем заглянуть в скромные, неожиданно добрые, но в тоже время напряжённые глаза, можно увидеть в нем бедолагу, который делает глупости без злого умысла, а ввиду того, что голова его не совсем здорова. Один глаз как-то медленнее моргал, когда он говорил, одна сторона лица оставалась неподвижной. Соломенные волосы с одной стороны были растрёпаны, кажется, ещё до падения. Инсульт? Да, наверное.

– Я зашел что-нибудь взять почитать, при работе с растениями настроение такое лирическое, знаете? А потом вот там за дальними стеллажами портрет Булгакова увидел и вспомнил, что «рукописи не горят». И что-то нашло. Это все проделки Воланда, наверное.

Виталий неуверенно пожал плечом и стал чесать непослушными пальцами левой руки правую ладонь.

В тяжёлом вздохе Олимпиады Викторовны была целая гамма эмоций. Горечь от того, что надо решать проблему; тяжесть решения, которое она, кажется, уже приняла; умиление от беззаботности этого взрослого человека, чей разум не лопается от внешних катастроф, а живёт в мире интуиции, реализации сиюминутных желаний, без последствий и обид; и облегчение от того, что пожар все-таки не случился.

– Поступим так. Виталий, вы пройдете со мной в кабинет, мы поговорим и позвоним вашей сестре. Пока она не приедет, будете работать в саду, в здание ни ногой без сопровождения. А вы, Аглая, покажите нашему новому географу – Петру, литературу и карты. И проводите, пожалуйста, его потом в тридцать пятый кабинет, у него урок через пятнадцать минут.

Когда они ушли, Аглая засеменила на квадратных каблуках к стойке, рукой махнула следовать за ней:

– Меня Аглая зовут, я здесь всего год работаю, в библиотеке и ещё пару творческих кружков веду: макраме и клуб журналистов.

– Очень приятно, Аглая. Я Пётр, работаю всего пару минут и уже устал. У вас здесь можно воды выпить, а то успокоиться до встречи с детьми надо.

– Да, только выдам вам вот этот зелёненький, вот этот маленький красненький – она доставала и складывала на стойку учебники – и ещё может пригодиться вот этот толстый синий. А водичка сейчас будет. Она нырнула за очередной стеллаж, а когда вынырнула, в одной руке держала смешную чашку с единорогом, во второй плотный тубус с картами.

– Я уже все записала, вот, – сдула прядь рыжих волос с носа и протянула руку, чтобы забрать кружку, которую Петя уже осушил.

– Пойдёмте, пойдёмте, Петр. А можно на «ты»? А Петя можно? Меня только Глашей не зовите, пожалуйста, б-р-р-р, терпеть не могу.

Она была чем-то похожа на пчелку: суетливая, но продуктивная. Вжик, и они уже с нужными книгами стояли у кабинета. Петя нащупал в ещё теплом пиджаке ключ, пожелал Аглае хорошего дня и перешагнул порог в тот класс, где через пару минут почувствует себя учителем.

– Господа, доброе утро! Меня зовут Петр Андреевич, и я ваш новый учитель географии. Сегодня будем знакомиться, и мечтать о путешествиях. Мне будет сложно всех запомнить, поэтому будете не просто Таня и Саша, а Таня «хочу на Эльбрус» Иванова или Рома «Мачу-Пикчу» Дроздов.

Он все сделал правильно, ведь моментально почувствовал целую кучу прикованных к себе добрых глубоких и воодушевленных глаз.

Петя открывает кружок

С Олегом Петя договорился, что проведет три- четыре занятия, чтобы заразить Соню интересом к родному краю и проверить ее знания по темам. Сегодня они должны были говорить про реки Новгородской области. Девчушка копошилась в тетрадях, пытаясь выбрать идеальную для их занятий краеведением и выбирала между пони с розовыми хвостами, которые танцевали на радуге, и пейзажем в акварельной технике. Пони, конечно, выбирай пони!

В эту минуту Петя задумался, как его вообще сюда занесло. Он мысленно переместился в тот район области, откуда родом был отец. Он любил возить его на рыбалку в разные места, где тек широкий Волхов. Не такой широкий, как Днепр, чайки там спокойно челночным лётом могут заниматься, но он самый широкий из рек, связанных с Ильменем, и единственный от него убегающий. Прусыня, Тигода, Ваволь, Выйка, Питьба – они ездили на реки и, пока ловили щук и окуней, придумывали свои захватывающие и смешные истории про кочевников – славян, которые останавливались здесь и давали местам все эти замысловатые названия.

Приведем небольшой справочник, созданный юным Петей и его папой. Неизданный, конечно. Но признанный всем семейством, как пригодный для существования.