Обещай мне эту ночь

— К счастью, ты надела платье, застегивающееся спереди, так что нужно всего лишь расстегнуть пуговицы. Нижнюю сорочку легко отодвинуть в сторону, а короткий дорожный корсет со шнуровкой спереди, который сейчас как раз входит в моду, как нельзя лучше подходит для моих целей. И прежде чем ты успеваешь возразить, твои обнаженные груди открываются моему взору. Но ты и не возражаешь, конечно, а приподнимаешь ладонями свои груди, словно предлагая мне некий чудесный экзотический плод, который я страстно жажду отведать. Когда мои губы смыкаются вокруг напряженного соска, я приподнимаю тебя и, подняв твои юбки, усаживаю тебя на мои колени верхом. Я ощущаю твой влажный жар сквозь преграду моих брюк, и осознание того, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя, сводит меня с ума.

Голос его охрип от желания и страсти. Каждый его мускул напрягся и подготовился к действию. Тело его больше не желало ждать, считая, что время для слов давно прошло, что пора приступить к активным действиям и применить силу, доказать, что Изабелла принадлежит ему. Но он должен был продвигаться осторожно…

— Я снова завладел твоими губами, задаваясь вопросом, отчего у тебя всегда такой сладкий ягодный вкус, и все-таки терпкий, заставляющий желать большего: Каждый раз, когда я, целуя, ощущаю твой вкус, я понимаю что всей моей жизни не хватит, чтобы насытиться тобой. И все это время в быстро движущейся карете постоянная тряска укачивает нас, прижимая твое нежное лоно к моей отвердевшей плоти.

Ее тихий стон едва его не прикончил.

— Открой глаза, Иззи, — приказал он.

Но она сделала больше. Она бросилась к нему и, обхватив ладонями его лицо, прильнула губами к его губам. Его довольный смех, вызванный ее страстным порывом, перешел в сдавленный рык, когда он ощутил сладостный вкус жарких глубин ее рта.

Изумительно!..

В тот момент, как их губы соприкоснулись, свершился акт божественного предначертания. Две части слились в единое целое, подобно тому как лишь единственный ключ подходит к замку. И что-то словно сдвинулось во вселенной, неразрывно объединяя их. И они действительно подходили друг другу. Джеймс хорошо помнил, как восхитительно ее жаркое лоно сжимало его плоть и как страстно он хочет вновь оказаться внутри ее.

Он усадил ее к себе на колени верхом, как описывал в выдуманном сне. Юбки ее складками собрались на бедрах, позволяя его ладоням скользнуть под них и обхватить ее гладкие упругие ягодицы. Он осторожно подвинул ее вперед, прижимая к себе тем местом, где их тела так страстно жаждали соединиться. Дыхание их участилось, Изабелла обвила его шею руками, словно не собиралась никогда отпускать.

Как же мог он когда-то думать, будто что-нибудь — месть в том числе — может быть слаще, чем ее любовь?

Как мог он поверить в то, что сможет жить без нее, если она так необходима ему?

Как он мог…

Как могла проклятая карета остановиться?!

— Иззи?

— Мм…

Она куснула мочку его уха и… О Господи, он едва не кончил в брюки в тот же момент.

— Боже мой, — простонал он. — Любимая, мы должны остановиться.

— С чего бы это? — пробормотала она. — Мне кажется, мы еще далеко не закончили.

Джеймс готов был завыть.

— Я знаю, любовь моя, знаю. Но карета остановилась, и я уверен, что сейчас нас прервут.

Он видел, как она медленно осмысливает его слова, затем на лице ее отразился ужас. Она соскочила с его колен и метнулась в противоположный угол кареты. И в этот момент раздался громкий стук в дверцу.

— Да? — отозвался Джеймс.

— Прошу прощения, милорд, но вторая карета только что съехала с дороги.

— Бриджет! — ахнула Изабелла.

Джеймс выпрыгнул из кареты и побежал. Изабелла тут же последовала за ним. Они замедлили шаг, увидев, что пассажиры второго экипажа спускаются на землю, а громко плачущую Бриджет держит на руках Тора. Она улыбнулась и помахала им рукой.

— Видимо, этот славный маленький поросеночек снова проголодался! — крикнула она.

Джеймсу не очень понравилось, что его дочь обозвали свиньей, но поскольку она осталась жива и здорова, он решил посмотреть, что случилось, и подошел к Дэвису, который правил второй каретой:

— Мы натолкнулись на выбоину, — объяснил Дэвис. — Толчок был не слишком сильный, и я поначалу не придал ему значения. Но потом карета повела себя как-то необычно, и это меня обеспокоило. Я решил съехать на обочину и проверить, все ли в порядке.

— Когда везешь драгоценный груз, предосторожность не помешает, — согласился Джеймс. Вместе они тщательно осмотрели экипаж и обнаружили трещину в задней оси. Если бы Дэвис продолжал ехать или натолкнулся еще на какую-нибудь выбоину на дороге, ось непременно сломалась бы, и карета почти наверняка опрокинулась. У Джеймса судорогой свело желудок.

— Нет смысла волноваться из-за того, что могло бы случиться, милорд. Главное, что никто не пострадал.

— Ты, как всегда, мыслишь разумно, Дэвис. Скажи форейтору, чтобы отвез карету в Айтон. Ось должна выдержать этот путь, туда не более шести-семи миль. К тому же мы сможем остановиться гам на ночь.