Обещаю вернуться никогда (СИ)

На миг он обезумел и метнулся к двери. Неизвестно, что было бы, если бы ему удалось выйти; скорее всего, он бы убил Сваромира. Но под ноги ему попалась табуретка, и он грохнулся на искалеченную ногу, взвыв от боли.

Сам бы он не встал. Однако Ладимир выказал неожиданное сострадание, помог ему подняться, а затем почти на себе оттащил в дом и уложил на диван. После он ушёл. Геральт лежал, сдерживая стоны. Через несколько минут вернулся Ладимир с бутылкой вина и двумя бокалами.

Похожее Геральт испытывал, когда Йеннифэр выбирала между ним и Истреддом. Но даже тогда ему было легче, потому что он обладал такими же шансами, как и соперник.

Он рассказал Ладимиру всё. Хотя собеседник не особенно был ему симпатичен, Геральт знал, что он никому ничего не разболтает. Пока ведьмак говорил, душевная боль понемногу унималась. Он вспомнил Йеннифэр, её объятия, поцелуи, её тело… и его нынешние мучения самому ему показались наваждением.

И самое опасное в этом наваждении было то, что он почти утратил над собой контроль.

Он смирился с потерей Русалки – тем более, как можно потерять то, чем не обладал? – и вернулся к своим прежним прогулкам. Нога болела адски, но это его не останавливало.

Как ни мало он бывал дома в эти дни, ему удалось заметить, что между Русалкой и Сваромиром не всё ладно. Русалка ходила печальная, а во взгляде Сваромира, хоть он и был с ней так же чуток и нежен, проскальзывала затаённая боль.

Через два дня Сваромир внезапно уехал. Геральту стало ясно, что у них ничего не вышло. Но облегчения он не почувствовал. Ему было жаль Русалку, и, даже когда она накричала на него за завтраком, его отношение к ней не поменялось. Геральт охотно бы её утешил, но он был последним, у кого Русалка стала бы искать утешения…

Потом было сражение с чудовищем и одна из самых паршивых ночей в его жизни.

Скорее всего, если бы он с самого начала берёг ногу, а не расхаживал по полям, бедро его уже зажило бы. Но сейчас, после многодневных прогулок, а особенно после неудачного падения, оно будто горело в огне. Геральт бредил и звал ту, которая всегда облегчала его боль… и она пришла к нему. Но на этот раз было не так, как обычно: ведьмаку казалось, что она вот-вот уйдёт, исчезнет навсегда, и он пытался удержать её. Левая рука плохо его слушалась, и он прилагал все силы, чтобы не выпустить её ладонь.

Он добился своего – она осталась. Она была с ним, пока он не уснул…

Наутро Геральт проснулся бодрый и отдохнувший. И полный решимости убедить себя в том, что он любит только Йеннифэр.

Ровно до того момента, когда Ладимир сообщил ему, что он сломал Русалке кисть.

Русалка страдала от боли и была почти беспомощна – по его вине. Такого стыда он ещё никогда не испытывал. Она казалась маленьким заброшенным котёнком, избитым, страдающим и никому не нужным. Она не хотела принимать его помощь, но он сумел её переубедить.

Теперь она не сторонилась его, не смотрела на него со злобой и страхом. Он попросил Ладимира лечь на кушетке, чтобы быть с ней – так, как она была с ним, когда была нужна ему.

Но он не ожидал, что, ощутив его присутствие, она повернётся к нему, станет медленно и нежно целовать его лицо и скажет, что любит его.

Она грезила наяву, не владела собой и не могла солгать. Он млел от её ласк, от её слов, не догадываясь о том, как страстно желал их услышать. И он не смог молчать. Ведь она спала и ничего бы не запомнила…

На рассвете, когда за ним явились князья, он понял, что не сможет оставить её сейчас.

Только беспокойство о Цири не покидало его. В то время, когда она ждала его помощи, он наслаждался любовью той, которую и не надеялся встретить… И Диву он сказал, что готов вернуться сию же минуту.

Див окинул его пронизывающим взглядом и обещал вызвать Шиву.

Геральт остался на лавочке. Он не хотел встречаться с Русалкой… да и она с ним – тоже, как оказалось.

Наверное, если бы она унижалась перед ним, умоляя его остаться, Шива бы приехал не зря. Но она не шла, Геральт был в полном одиночестве и вдруг подумал, что мог бы сидеть здесь, целуя её, а она прижималась бы к нему и трепетала, отвечая на его поцелуи… И он так ясно увидел её рядом, что даже протянул руки, чтобы обнять её…

Но её не было.

Он вскочил и бросился на её поиски.

Она была зла на него, но он знал, что она его простит…

…Я просыпалась медленно и долго не могла понять, где нахожусь. Солнце уже проникало на полянку, и озёрная гладь отражала нежный розоватый свет.

Я наконец вспомнила. И дивный лунный вечер, и лунную ночь, которая могла бы показаться сказкой, если б не ломило всё тело и не болела промежность.

Да, ведьмак постарался на славу. Впору было подумать, что у него минимум год никого не было.

Хотя, сказать по правде… если бы не некоторые… ну ладно, многочисленные, по правде же… жесты с моей стороны, которых он не ожидал и был от них в восторге и которых я тоже не ожидала и сейчас, утром, была от них в глубоком изумлении, потому что не представляла, что способна на такое… он бы угомонился намного раньше.