Обещаю вернуться никогда (СИ)

– А разве ты становился моей собственностью? – спокойно поинтересовался князь.

– Твой дружок, – сказал ведьмак, тщательно следя за тоном, – только что об этом упомянул.

– Мой дружок, – спокойно ответил Див, – существо из другого мира, так же, как и ты. У этого мира свои поверья. Мой друг говорил согласно представлениям своего мира, не более того.

– И что же это за поверья? Я, знаешь ли, интересуюсь мифологией.

– Пойдём пройдёмся, – сказал Див.

Они медленно побрели к дороге.

– У народа атроксов, – заговорил князь, – есть любопытное верование. Согласно ему, если воин убил невинного, а жертва вернулась с того света, убийца становится рабом жертвы и она вольна распоряжаться им как пожелает до тех пор, пока не решит, что свою вину тот искупил.

– Какая интересная история, – сказал ведьмак. – Я бы мог даже подумать, что это всего лишь занятная легенда. Вот только братец твой, Лед Серебряный, тоже атрокс. Значит, ты имеешь весьма серьёзное отношение к миру Серебряного и Бересклета.

– Я не верю в сказки.

– Я тоже не верил, пока не понял, что некоторые из них сказками не являются.

Див остановился и посмотрел в небо. Кучевых облаков было так много, что просветов между ними почти не осталось, а солнце окончательно скрылось.

– Я нужен тебе, – тихо сказал ведьмак. – Так нужен, что ты не побоялся рискнуть своей жизнью, спасая мою. Откуда бы взяться такому великодушию?

Див внимательно слушал.

– А может, тебе нужен не я, а моя подопечная? Мой Ребёнок-Неожиданность?

Див посмотрел ему в глаза. Смотрел долго, и ведьмак, хотя и противился, всё больше чувствовал тяжёлую силу его острого, как чёрный меч, взгляда.

– Геральт, – сказал Див, – ты со своей Неожиданностью совсем рехнулся.

Он пошёл дальше, туда, где за полем виднелся тёмный хребет леса.

Геральт последовал за ним.

– Чего ты от меня ждёшь? – спросил Див, не оглядываясь. – Твой вопрос при твоём настрое не имеет правильного ответа. Если я скажу, что сплю и вижу, как бы добраться до твоей дочери, ты сначала постараешься, не гнушаясь пытками, выяснить, что мне о ней известно, а потом прикончишь… во второй раз. Хотя скорее прикончу я тебя в первый и последний, до пыток даже дело не дойдёт. Если я скажу, что мне глубоко наплевать на то, кого ты там опекаешь, хоть личного носорога папы римского, ты мне не поверишь. Так вот, я тебе ответил, как есть. Если у тебя остались хоть крупицы ума, не забитые Предназначением, ты, возможно, слегка задумаешься.

Геральт остановился. Постояв немного, он тряхнул головой, отбрасывая волосы со лба (он как раз собирался надеть повязку, но услышал, чтО говорит Бересклет, и бросился на кухню), и быстрым шагом нагнал Дива.

Теперь они шли рядом.

Ведьмак долго молчал. Когда они повернули к болоту, он произнёс:

– Прости.

– Пустое, – сразу откликнулся Див. – Не ты первый, не ты последний.

– Гмммм…

Геральт посмотрел на луня, который выписывал неторопливые круги над полем.

– Див, мне необходимо узнать, что с ней сталось. Ты… можешь помочь?

Див взглянул на него в упор. Геральт прекрасно его понимал. Будь он на месте князя, он бы уже послал подальше наглого ведьмака.

Однако Див слишком хорошо владел собой.

– Геральт, извини, но для меня твоя дочь неинтересна. Узнавай сам. Можешь обратиться к Шиве, хотя, скорее всего, он не станет с тобой разговаривать.

– Как его найти?

– Он сам сюда приедет, когда тебе придёт время возвращаться.

Несколько минут они брели молча.

– Геральт, – неожиданно спросил Див, – у тебя никогда не возникало чувства, что твоими поступками руководишь не ты сам, а кто-то другой?

– Нет, – не сразу ответил Геральт.

– Странно.

По наступившей тишине Геральт понял, что Див остался верен своей привычке ничего не объяснять.

– Почему ты спросил?

Див пожал плечами:

– Ты временами смахиваешь на одержимого.

– Пропала моя дочь! Ты считаешь одержимостью моё желание её найти?

– Не всегда… И не надо на меня так смотреть, это бесполезно. Именно сейчас ты ведёшь себя как идиот. Тратишь время на пустые разговоры со мной, хотя мог бы распорядиться им с куда большей пользой.

…Ладимир правильно сделал, что оставил меня наедине с собственными мыслями.

Есть у меня нехорошая привычка растравлять обиду, чтобы усиленно жалеть себя. Я знаю её за собой, но не всегда могу с ней справиться. Часто не хочу. Но на этот раз было не так. Вместо того, чтобы думать о том, какая я бедная и несчастная, я попыталась понять, что Геральта настолько взбесило.

Неприятно, конечно, узнать, что ты стал чьей-то собственностью. Но как раз этого я не знала, Сваромир в своём рассказе употреблял другие выражения. У меня сложилось впечатление, что убийца становится должником и, пока он не выплатит долг, жертва не даст ему своё прощение.

Неужели Геральта разозлило то, что я не рассказала ему эту легенду? Но мне это не приходило в голову. Зачем лишний раз напоминать Геральту о Шваре? Тем более, что, с моей точки зрения, для него эти сведения были бесполезны – Див не верил в подобные мифы.

Именно нежелание упоминать о Шваре заставило меня сказать Геральту, будто я ничего не знаю.