Обещаю вернуться никогда (СИ)

– Иди ты к дьяволу со своим молоком! – выругался Геральт и пошёл в противоположную сторону.

– Нет, ну нормально?! – возмутился Ладимир. – Я что, один его тащить должен?

– Захочешь – дотащишь, не переломишься.

– Между прочим, – вкрадчиво произнёс Ладимир, глядя не на ведьмака, а в небо, где звонко щебетали ласточки, – Аннушка тоже с удовольствием выпила бы парного молока. Она мне жаловалась, что уже вкус его забыла.

Геральт остановился и подозрительно посмотрел на него.

– Мне она ничего не говорила, – недоверчиво сказал он.

– А какой смысл тебе говорить? Ты здесь нашёл бы парное молоко?

– Понадобилось – нашёл бы, – буркнул ведьмак.

Всё же он подошёл к Ладимиру. Ладимир вручил ему сумку с хлебом, и они отправились к шоссе. Там Геральт повернул направо, а Ладимир – налево. Жемчужный, не раздумывая, последовал за Геральтом.

– Куда тебя черти несут? – рявкнул ведьмак Ладимиру. – Корову держат вон в том сарае!

– Где ты корову видишь?

– Её здесь сейчас и нет!

– Тогда о каком парном молоке может идти речь? – поинтересовался Ладимир и последовал дальше.

– Ты сдурел?! – окончательно возмутился Геральт. – Туда идти три стае, не меньше!

– Ничего, пойдём быстро, за сорок минут обернёмся. Причём, чем больше ты болтаешь, тем больше времени тратишь впустую.

– Я тебя точно когда-нибудь придушу, – проворчал ведьмак, следуя за ним.

Они дошли до таблички с надписью «Куртино» и свернули на тенистую грунтовую дорогу (когда-то она была асфальтированная, но от асфальта мало что осталось), с обеих сторон густо заросшую кустами.

– Ты зря беспокоишься, – сказал Ладимир. – Аннушка ещё часа два будет красоту наводить. Ну, там, крема всякие, маски, что ещё девушки любят… Бритьё.

– Чего? – не понял Геральт.

– Бритьё. Ног и разных интимных мест.

– Что за дикость! Зачем?

– Так принято. Если у женщины волосатые ноги, это позор, ей лучше в открытой одежде на улицу не выходить, засмеют. Ты в Ступино хоть одну девушку с волосатыми ногами видел?

– Я по сторонам не смотрел, – буркнул Геральт.

Ладимир покосился на него и от комментариев воздержался.

Они прошли выложенную бетонными плитами дорогу, спустились к говорливой речке Бунчихе, которая резво бежала по дну большого оврага, заросшего деревьями и густой травой, – здесь было свежо и тихо, слышалось только журчание воды и пение птиц, – и начали подниматься к Родоманово.

Ладимир после подъёма сразу свернул направо, и они обнаружили, что грунтовка, проложенная через деревню, довольно быстро заканчивается вместе с домами. Они вернулись к развилке, повернули налево и выяснили, что здесь дорога заканчивается ещё быстрее. Тогда они пошли прямо, оказались на изрядно заросшей дороге, идущей по краю поля, и вновь свернули направо. Тут им повезло больше. Белая с рыжими пятнами бурёнка была найдена через четверть часа ходьбы, под приземистым раскидистым деревом. Из-за высокой травы и пышной кроны, а также из-за того, что дерево росло на краю оврага, где, собственно, корова и паслась, её трудно было разглядеть. Но путешественники смотрели не только глазами, к тому же корова приветствовала их громогласным рёвом.

– Хорошая коровка, – одобрил Ладимир, – ухоженная.

Затем они легко нашли дом, в котором жили хозяева бурёнки. Там была только старенькая бабушка в сером шерстяном платье и белом платочке. К радости Геральта, Ладимир перестал вести себя как идиот и нечаянно завоевал расположение хозяйки настолько, что, помимо парного молока, получил приглашение к чаю. Оно не входило в планы не только Геральта, но и самого Ладимира. Путешественники принялись было отнекиваться, но старушка так расстроено всплёскивала сухонькими ручками, что они позволили завести себя в избу и сели на лавку. Бабуля чайкой порхала вокруг стола, словно по волшебству обрастающего пирогами, пирожками, блинами и всякой сопровождающей мелочью вроде варенья, топлёного масла и сметаны, называла гостей «голубчиками» и «касатиками» и усердно потчевала. «Голубчики», один из которых давно отвык от подобного обращения, а другой никогда и не привыкал, совершенно не представляли, как себя вести, и выглядели весьма комично. Они сидели притихшие, постоянно переглядывались и усердно награждали друг друга пинками. После особенно меткого пинка Геральта Ладимир зашипел, припомнил свои студенческие времена и всё же ухитрился завязать разговор, благо что старушка оказалась говорливая. Ведьмак облегчённо вздохнул, но ненадолго. Так как Ладимир отвлекал внимание бабушки разговором, она упускала из виду его тарелку, зато внимательно следила за тарелкой второго «касатика» и щедрой рукой подкладывала ему всевозможную снедь. Геральт был хорошим едоком, но даже его привыкший ко всему желудок не смог бы осилить гору яств, которая высилась на столе. Когда старушка в очередной раз ужаснулась его плохому аппетиту и вспомнила о чугунке щей, томившихся в русской печке, ведьмак понял, что надо спасаться. Теперь говорили уже оба, вот только щей Геральту избежать не удалось.