Обещанье не пустяк

– Ага! – мрачно и удовлетворенно сказала она, и, проследив за ее взглядом, его увидели все.

То был довольно гнусного вида старикан, похожий на бомжа и каракатицу разом, – не то горбатый, не то просто перекошенный, весь какой-то растопыренный и клочной, с редкой бороденкой и пышными волосяными кустами, торчавшими из носа и из ушей.

Одетый в нечто рваное и замызганное, он стоял под деревом на краю поляны и смотрел на всю компанию так, как рачительная хозяйка смотрит на грязные следы, оставленные гостем на ее свежевымытом полу. И на плече у него сидела уже знакомая им сторожевая пчела. Правда, без очков и книжки на этот раз.

Удостоверившись, что привлек к себе внимание, старик противным, издевательским голосом поинтересовался:

– Ну что? Все понятно наконец?

– Ты кто? – быстро спросила Эш вместо ответа.

– Твое какое дело? Ну, пасечник!

– А где Матвей?

– Нет, ну это ж надо – какие доставучие! – проквакал старик. – Сказано было – не до вас Матвею! Проваливайте!

И слева, вдоль тропинки, по которой они бежали к дому вечером под дождем, тоже загорелись фонари – указывая, надо полагать, направление, в котором следовало проваливать.

Эш мельком глянула на них, повернулась к принцу.

Но прежде чем она успела что-то сказать, пришла в себя Соня.

И, сделав шаг вперед, пропела льстивым голосом:

– Милый дедушка! Пожал…

Договорить ей старикашка не дал.

Он вдруг задергался так, словно с ним приключился приступ пляски святого Витта, и захрипел, весь сотрясаемый судорогами:

– Цыц!.. Как ты… смеешь… дура… какой я тебе… милый?!

– Хорошо, хорошо, – Соня испуганно попятилась. – Будь по-вашему – гадкий дедушка…

Он успокоился как по волшебству. Буркнул:

– Чего надо?

– А… можно нам хотя бы посмотреть на Матвея? И чтобы он сам сказал нам «проваливайте»?

– Нельзя!

– Почему?

– По кочану! И чтобы к утру вас здесь не было! Предупреждать не буду больше, настоящих пчел напущу, и второй раз у вашей ведьмы фокус с дымом не проканает!

Сообщив все это, грубый пасечник решительно отвернулся от них и зашагал вдоль края поляны, наклоняясь поминутно и делая руками такие движения, словно подбирал что-то с земли и отбрасывал. Вслед за ним из ромашковых зарослей стали подниматься один за другим големы, разнообразные звери и птицы неестественных размеров, и пристраиваться к деду хвостом.

Пытаться снова с ним заговорить больше никому не хотелось. Все пятеро стояли среди развалин и оцепенело таращились на эту жутковатую, гротескную, странно завораживающую вереницу, что медленно тащилась, все удлиняясь, вокруг поляны.

* * *

Три феи пребывали в том же оцепенении. И также неотрывно смотрели на старика и его сопровождение.

– Не нравится мне это, – сказала наконец Мирабель. – Ой, как не нравится! Пора прекращать.

– Что прекращать? – спросила Юниция, продолжая следить, как зачарованная, за действиями пасечника. Магические сетки он снимал с големов так легко, словно те были вовсе не магическими. А сплетенными из обыкновенной веревки.

– Да забаву нашу, – вздохнула Мирабель. – Было весело, конечно, но… стало уже просто опасно.

– Ну, – согласилась Вирина. – Дом на голову – это не смешно. Людей жалко. Смертные все-таки…

– Да кто же он такой? – пробормотала Юниция, по-прежнему глазея на пасечника.

– Разберемся! – сказала Мирабель. – Только давайте решим сначала, сами будем разбираться или нет? Я – за то, чтобы выпустить наших девочек отсюда. Ну и мальчиков, конечно…

– И я за то! – подхватила Вирина. – Руки себе освободим да и займемся этим… чудушком. Выясним, кто такое.

Юниция оторвалась от созерцания и повернулась к подругам.

– А вдруг они не захотят уйти? – спросила с надеждой.

– Не захотят – останутся, – пожала плечами Мирабель. – Но, думаю, захотят.

– Так и это сперва выяснить не мешало бы!

Феи переглянулись.

– Чтобы спросить, надо кого-то делегировать… – робко начала Мирабель.

– Тебя! – хором сказали остальные.

– Почему меня?!

– А кого же? – удивилась Юниция. – Твой крестник, твоя затея! Ты с ними и объясняйся!

Мирабель тяжело вздохнула. Спросила без надежды:

– А вы?…

– Нет, нет, нет! – замахали руками обе. – Сама, сама!

Она вздохнула еще раз.

– Ну, ладно…

И приготовилась к преображению.

* * *

Пасечник, закончив обход поляны, нырнул в кусты. Вереница големов потянулась следом.

И только в кустах успел исчезнуть последний, дикого и всклокоченного вида дятел ростом с сидящего ротвейлера, как на его месте, куда по-прежнему были еще устремлены все взгляды, появилась… Растрепа.

Которая застенчиво пролепетала:

– Здравствуйте!

Стас вздрогнул.

– А ты кто? – немедленно набычилась Эш.

Растрепа опустила глаза.

– Фея. Одна из трех… ну, вы знаете. Меня зовут Мирабель.

– Ага, – зловеще протянула чародейка. – Вы-то нам и нужны!

Мирабель прижала руки к груди и торопливо сказала:

– Все-все, мои хорошие, мы вас отпускаем, совсем!

– Да как же вы могли, – не слушая, почти закричала на нее Эш, – обычных людей, без всякой защиты…