Обещание

Да какого черта. Либо делай сейчас, либо бери с собой этот пепел, чтоб его. Антон в твоей ручной клади? Антон в углу твоей комнаты, присел на корточки и принял форму урны? Нет, дудки, категорически. Хватит с тебя его уже. Развей его по ветру.

Но вначале надо туда добраться, и это намного трудней, чем казалось. Столько раз видела, как он это проделывал, и предполагала, будет легко, но, когда она встала на узкий выступ за окном, кажется, что на крышу не подняться, тем более что одна рука занята.

Находит в конце концов способ, урну можно примостить в желобе наверху. Теперь подтянуться и влезть на нижнюю часть крыши, на плоскую, там есть за что ухватиться. Потом совсем чуть-чуть вскарабкаться, а дальше шлеп-шлеп-шлеп по черепичному скосу до конька, откуда открывается небо, огромное и пустое сегодня, могучая сила тяготения исходит от его сердцевины, оно хочет меня втянуть, проглотить. Черт, крепче держись. Можно навеки упасть в вышину, в эту голубую бездну. И она видит притом, почему ее брату нравилось тут наверху, это было господство над домашним миром, над раскинувшимся внизу поместьем. Будь ты неладен, Антон, и благословен, я буду по тебе скучать.

Происходит не совсем так, как она воображала. Ну конечно, не так. Она наклоняет урну, дождавшись порыва ветра, но воздушный поток тут же слабеет, и бόльшая часть праха оседает на крыше, прочерчивает ее длинной коричневой полосой, которую смоет в желоб следующий дождь, когда он прольется.

Потом она сидит там под приятными лучами раннего ласкового солнца, но ее тело именно эту минуту выбирает для очередного жаркого прилива. Она чувствует, как он подступает, вначале это покалывание в пальцах рук, затем начинает колотиться сердце, раскочегаривает топку, открывается дымоход, кровеносные сосуды расширяются, чтобы охлаждать кожу, шея и лицо расцветают красным цветком… О-о-о… Она лезет было вниз, чтобы укрыться в тени, но передумывает. Не готова пока уходить. Вместо этого расстегивает рубашку и снимает.

Амор в лифчике сидит на крыше. Амор, женщина средних лет, сидит в лифчике на крыше. Она в середине своей истории, уже не то, чем была, и еще не то, чем может стать. Еще не старая, но и не молодая. Где-то на полпути. Тело уже не первой свежести, начинает потихоньку скрипеть и отказывать.

Припомни время, когда оно было в расцвете, хотя ты этого не знала. День твоих первых месячных, день, когда похоронили Ма. А сейчас, может быть, с месячными всё. Последние были три месяца назад, возможно, больше не придут. Постепенно пересыхают твои каналы, иссякают соки. Ты ветвь, теряющая листья, и настанет день, когда ты обломишься. И что тогда? Тогда ничего. Другие ветви заполнят пустое место. Другие истории напишутся поверх твоей, вымарывая все слова до единого. Эти в том числе.

Что вы там делаете?

С лужайки доносится голос Дезире. Она искала золовку, искала, но там уж никак не ожидала найти. И без рубашки!

Просто смотрю на окружающий мир, кричит в ответ Амор. А вы готовы ехать?

Через пять минут.

Иду. Она влезает обратно в рубашку, застегивается. Уже нормально себя чувствует, может быть, даже лучше прежнего. Урну оставляет там, незачем нести ее назад, и начинает спускаться с крыши, шаг за шагом, навстречу дальнейшему, чем бы оно ни было.

Автор благодарит рабби Грега Александера, Мартинуса Бассона, Алекса Борена, Фури Бота, Клару Фармер, Марка Гевиссера, Алисон Лаури, Тони Пика, отца Рохана Смэтса, Андре Форстера и Кэролайн Вуд.