Обещание

— Твоя правда, — вздохнул марн.

Последний рывок оказался дольше, чем я предполагал. Мы плыли довольно быстро, но каменный берег медленнее опускался. Наконец, я увидел впереди соприкосновение воды с берегом. Моих сил даже немного прибавилось, хотя, может, это так казалось.

— Эй, Вадис, ты там как? — спросил я, но никто не ответил. Обернувшись, я увидел, что старик лицом лежит на мачте и не двигается. — Не вовремя ты заснул, друг, рано! Эй! — Прошлось даже трясти марна, но он и так не проснулся. — Чёрт. Потерпи, тут немного.

До нормального берега и впрямь оставалось метров пять, и их я преодолел с небывалой скоростью — за несколько секунд, которые, впрочем, показались мне вечностью.

Быстро отвязавшись от мачты, я отвязал марна и за руки потащил его дальше от линии воды. Под ногами скрипели гладыши, и я несколько раз чуть не упал на влажных камнях, но всё-таки смог преодолеть ещё несколько шагов, прежде чем выбился из сил.

— Спаслись! — Выпалил я сквозь тяжёлые вздохи и почти упал на спину. Сердце и душа ликовали. — Слышишь, спаслись!

* * *

И всё-таки, положение наше назвать счастливым язык не поворачивался. Через полчаса я с ужасом понял, что у Вадиса сильнейшая лихорадка. Марн очнулся, но он весь дрожал, просил пить, и, казалось, ещё чуть-чуть, и загорится от жара. Чтобы хоть чуть-чуть помочь, я порвал рубашку на лоскуты, намочил тряпку, остудил её на ветру и приложил ему ко лбу.

Набрав веток, мха и больших листьев в ближайших джунглях, куда не решался отправиться дальше, чем на пять метров, я соорудил некое подобие кровати для марна и почти без усилий переложил его туда. Но вскоре старик стал совсем плох, а я сидел и не знал, что делать. Глаза бегали, руки дрожали, в душе поселилось отчаяние. Казалось, ещё немного, и не выдержит уже моё собственное сердце, удары которого отдавались гулким эхом в ушах.

Мне хотелось помочь ему, как я помог тому марну — Круле, но ему не нанесли наружных ран, с которыми я бы, может и справился. Вадису слишком много досталось, и у него появились недостижимые для меня внутренние проблемы, одна из которых — его истощенный организм, неспособный бороться с болезнью. Удивительно, что он вообще доплыл до сюда, если уж на то пошло.

Всеми силами я старался не допускать прискорбных мыслей, но они всё чаще одолевали разум.

— Погоди, сейчас! — Говорил я всё громче, сменяя горячую тряпку холодной, и уже не замечал, как мой голос переходил на крик.

— Вот… забери.

— Да, стой же ты!!! — Отбросив какой-то предмет в сторону, я мимолётно почувствовал, что из него выходит магия. Не увидел, а именно почувствовал. Потом такая же магия покинула и марна. Попытка наладить с ним мысленный контакт успехом не увенчалась, а ведь он наверняка знал, какие слова сказать, чтобы вылечить.

— Чёрт! — со всей силы я ударил марна в грудь. — Вадис, чтоб тебя!

Надежды на спасение пропадали одна за другой, и когда я сделал всё возможное, чтобы удержать его на этом свете, я откинулся на спину и закрыл глаза. Из них ручьём потекли слёзы.

Всё. Не стало Вадиса. Не стало того старика, который помог мне, дал хоть какое-то представление о магии, спас от яла и от пушечных ядер. Даже надежду подарил на возвращение домой. Зачем вы, боги, если вы «там» есть, забрали его? Почему сейчас⁈

Глава 10 Новые… друзья?

Все краски мира в какой-то момент потускнели, и те джунгли, по которым я передвигался, перестали быть зелёными, приобретя серые оттенки с каплей болотного. Казалось, будто, когда я прохожу мимо, цветы и трава под ногами начинали увядать, теряя все свои соки. Скорбь сменилась абсолютным безразличием, когда последняя горсть земли закрыла бездыханное тело Вадиса.

Все чувства заметно притупились, и я больше не слышал пения птиц, если оно вообще было, я не чувствовал дуновения ветерка и не ощущал запахи цветов, серые очертания которых проплывали мимо. Любой хищник сейчас способен был без особых усилий растерзать меня.

Меня больше не беспокоило то, что я часто спотыкаюсь о камешки, торчащие из почвы или корни деревьев. Пару раз я даже упал, ловя себя чисто рефлекторно, кое-как вставал на ноги и брёл дальше, ведомый какой-то потусторонней силой.

В глубоких дебрях я, наконец, понял, что совсем заблудился, и остановился. Силы окончательно покинули тело, и теперь я еле балансировал на грани сна и яви. Странно, но не победило ни первое, ни второе — я просто рухнул на удачно подвернувшуюся мягкую кочку, из которой рос пышный пучок травы, и затем под действием силы тяжести перевернулся на спину, увидев над собой листву какого-то дерева.

Наконец, я, понимая, что меня ждёт тяжёлый сон, провалился в темноту; глаза до этого не смыкались очень долго, да и усилия, с которыми я пытался приблизить нас к острову, не прошли даром. Но, по крайней мере, мне больше не придётся перенапрягаться.