Обещание Габриеля

Она стала думать, как Клэр отнесется к целому дню в отеле с Ребеккой. Два последних дня – это был первый выход Эмерсонов без ребенка, и Джулия, как ни странно, почему-то чувствовала себя обобранной. Чтобы подавить желание написать Ребекке, она стала думать о собственном платье, слегка поблескивающем при свете люстр. Поправила волосы. Их она заплела во французский пучок, заколов на затылке.

– Когда Габриель будет читать сейджевские лекции, это будет в Макьюэн-холле, который куда просторнее, – сказал Грэхем, наклонившись к ней.

Она оглядела зал:

– Насколько просторнее?

– Здесь двести пятьдесят мест. В Макьюэне – тысяча.

Джулия изумилась. Она толком не представляла себе помпезность, навороченную вокруг сейджевских лекций, хотя на нее произвело впечатление теплое и щедрое гостеприимство университета. Грэхем был весьма любезен, как и все его коллеги. Казалось, это чудесный коллектив.

Глава факультета литератур, языков и культур сделал несколько вступительных замечаний и представил директора исследовательского департамента, который много времени потратил на описание выдающихся достижений университета в научной работе, после чего перешел к описанию важной роли сейджевских лекций в области гуманитарных наук.

Джулия заметила, что ни мимика, ни жесты Габриеля не изменились, даже когда ректор его представлял и зачитывал длинный список его достижений. Взгляд острых синих глаз переходил не спеша от ректора к Кэтрин Пиктон, они с Габриелем улыбались друг другу, и снова взгляд возвращался к ректору.

Однажды он перехватил взгляд Джулии и подмигнул. Она подмигнула в ответ, чувствуя, как ее заполняет тепло.

Джулия оглядывала публику, отмечая присутствие студентов и аспирантов, преподавателей, других сотрудников. И тут ей пришла в голову мысль.

У Габриеля студентов нет. Да, Бостонский университет надеялся было, что он их к себе привлечет, но так как на отделении итальянистики студенческих программ не было, то студенты, интересующиеся изучением Данте на уровне магистерской или докторской диссертации, должны были записываться на факультет религиоведения, к которому Габриель был прикомандирован. Но докторанты по религиоведению – это не то, что нужно настоящему специалисту по Данте, особенно если такой хочет преподавать на отделении итальянистики или романистики.

В Эдинбургском университете есть программа аспирантуры по итальянистике.

И действительно, она сама сидела перед несколькими преподавателями – участниками этой программы, а рядом с ней – профессор Тодд.

Сердце Джулии замерло. Габриель принял должность в Бостонском университете, чтобы быть ближе к ней, пока она учится в Гарварде. Но с точки зрения профессии эта должность не была для него оптимальной. И именно это сказала Кэтрин Пиктон в разговоре, в котором предложила Джулии провести семестр в Шотландии.

Эдинбургский университет признал достижения Габриеля. Сейджевские лекторы привлекают к себе огромное внимание, в том числе и внимание СМИ. Заметят другие университеты и научно-исследовательские институты. Может быть, Эдинбург пригласит его остаться…

Ректор закончил представление, и Габриель подошел к кафедре. Они обменялись рукопожатием.

Поправив микрофон под свой шестифутовый с лишним рост, Габриель вытащил из внутреннего кармана черные роговые очки. Положил свои записки на кафедру, и аудитория затихла.

– Господин ректор! Господа члены университетского совета, коллеги! Леди и джентльмены! Вы оказываете мне честь своим вниманием, и я хотел бы поблагодарить Эдинбургский университет за это великодушное приглашение, которое я с радостью принимаю.

Эта благодарность также относится к институту, где я работаю – Бостонскому университету, – за его поддержку моих исследований. Отдельное спасибо моей чудесной жене Джулии. – Габриель указал рукой в ее сторону. – Благодаря ее поддержке и поддержке Бостонского университета у меня будет возможность переехать в Эдинбург на 2013/14 учебный год и прочитать курс сейджевских лекций.

Уважаемый ректор попросил меня сказать несколько слов об этой серии лекций, которые я намереваюсь в следующем году прочесть здесь, в несравненном университете Эдинбурга. Позвольте мне начать.

Он прокашлялся:

– «Voi non dovreste mai, se non per morte, la vostra donna, ch’è morta, obliare» – так говорит Данте в «La Vita Nuova», то есть: «Глаза мои до смерти не должны забыть о вашей даме, что почила».

Эти стихи Данте, описывающие его непреходящую преданность Беатриче, идут от самого сердца.

Габриель нашел взглядом Джулию, посмотрел на нее поверх очков.

– Данте Алигьери родился во Флоренции, в Италии, в тысяча двести шестьдесят пятом году. Он известен своими стихами и политическими трудами, а также своим участием во флорентийской политике. Но еще он известен своей страстной и неутоленной любовью к Беатриче.