Обещание (ЛП)

Он всё ещё не знал, куда податься. Ему нужно было хорошее место, чтобы спрятаться. Чтобы залечь на дно и заботиться о Гарри. Когда он был один, можно было бежать, постоянно куда-то двигаться. Просто очередная уличная собака, которую никто не замечает. Но теперь с ним был Гарри. И дело было не только в том, что маленький мальчик без взрослых привлечёт внимание. Гарри нужен был дом. Место, где он будет чувствовать себя в безопасности…

В детстве Сириус жил в доме, который для него таким местом не был. Он никогда не знал, за что его накажут в следующий раз, когда вновь побьют. Позволят ли ему позавтракать, или пообедать, или поужинать — в зависимости от времени суток — или его запрут в комнате и заставят много раз писать идиотские слова о чистоте крови или учить наизусть слова великого Салазара Слизерина… В плохие дни его ненавидели и унижали. В хорошие — игнорировали. Но самым ужасным всегда была эта неизвестность. Не было никакого свода правил, которому он мог бы следовать. Он никак не мог предугадать наступление «плохого дня». Он жил в постоянном страхе — до того, как наконец поступил в Хогвартс.

Он не хотел этого для Гарри. Он желал, чтобы тот испытывал чувство этой безопасности, надёжности. Чтобы он чувствовал себя любимым и желанным. Если бы он только знал, куда идти…

Свою старую лондонскую квартиру он даже не рассматривал, даже если она на данный момент пустовала. Дом его родителей — площадь Гриммо 12 — сейчас, скорее всего, был пуст, но возвращение туда было последним, чего ему бы хотелось. Кроме того, это было слишком очевидно. Дом принадлежал ему — значит, именно там министерство станет искать его, беглого преступника, в первую очередь.

Его отец умер в год, когда он окончил школу, и один раз, когда он ещё сидел в Азкабане — в котором году, он сказать не мог — его проинформировали о смерти матери. Таким образом, он остался единственным наследником древнейшего и благороднейшего рода Блэк. Его младший брат, Регулус, погиб много лет назад — на войне. Он остался последним. Последним из рода Блэк.

Возможно, кому-то могло показаться странным, что он ничего не чувствовал по поводу смерти своих отца и матери. Да, они были его родителями, но никогда не были его семьёй. Смерть брата ударила по нему сильней, чем он ожидал. Они не разговаривали годами, но некогда были близки — пока он не уехал в Хогвартс. Пока Регулус не разделил взгляды родителей.

Свою настоящую семью — не кровную — он создал сам. Джеймс, и Ремус, и Лили, и… Нет, не думай о нём. Подумай о более важном. У тебя всё ещё есть семья. Тебе следует думать об этом.

Сириус прислонился к мешкам с зерном и улыбнулся спящему у него на руках крестнику. Его крестнику. Его крестник… Эта мысль по-прежнему внушала ему восторг. Думаю, ты не так представлял себе это, когда сделал меня его крёстным, да, Джеймс?

Нет. Тогда он был весёлым безалаберным парнем. Когда он сбежал от своей безумной семейки, он даже улыбаться начал чаще, шире, искреннее. Он не был богат, но был обеспечен — благодаря тому золоту, что оставил ему дядя Альфард.

Дядя Альфард.

Кажется, у него появилась идея…

Комментарий к 9. И охранять тебя от врагов

Насчёт вы/ты между Ремусом и Дамблдором. Я считаю, что взрослые люди, которые не общались семь лет и ведут деловой разговор, будут обращаться друг к другу на “вы”. Если же разговор переходит в эмоциональное русло, Дамблдор обращается к Ремусу на “ты” - учитывая, что это бывший ученик, что он намного его младше, это немудрено.

========== 10. Я буду носить тебя на руках ==========

Гарри не мог понять, отчего его чулан качается. Поборов сон, он заметил ещё кое-что странное. Его голова лежала на подушке. Не особенно мягкой, но тёплой подушке. Он сонно моргнул, открыл глаза и увидел пару довольно длинных ног в рваных брюках и грязные, кровоточащие босые ступни. Вокруг были кучи коричневых джутовых мешков. Гарри нахмурился. А затем он всё вспомнил. Сириус. Дядя. Их побег. Грузовой поезд.

Гарри снова закрыл глаза и постарался не двигаться. Он не хотел думать, не хотел беспокоиться. Он желал оставаться так, как сейчас, когда его голова лежала у Сириуса на коленях, и чувствовать тяжесть руки волшебника у себя на плече. Сейчас ему было очень хорошо. На секунду перед глазами Гарри предстала яркая картина — мать и сын, бросающие крошки птицам в парке, за которыми он наблюдал несколько дней назад. Гарри никогда не обнимали, к нему никогда не прикасались в манере, даже отдалённо похожей на любящую. Класть голову Сириусу на бедро казалось почти дерзостью, но он ужасно хотел лежать так и дальше. Хотел верить, что всё в порядке. Хотел делать вид, что кто-то его любит, немного дольше. Так что он оставался неподвижным, стараясь не разбудить мага.

Через несколько минут Сириус внезапно дёрнулся, и Гарри услышал сдавленный стон. Он замер в ожидании момента, когда его оттолкнут. Но вместо этого Сириус задрожал и забормотал что-то. Слова были такими тихими, что Гарри их едва расслышал.

— Нет… нет, пожалуйста… не надо…

Сириус напрягся и всхлипнул.