Обещание (ЛП)

Боль была настолько сильной, что на секунду дыхание Сириуса остановилось. Слёзы выступили у него на глазах, побежали вниз по щекам, а он всё не мог оторвать взгляд от этого небольшого проявления любви его крестника. Гарри купил ему рождественский подарок. Его маленький крестник, которому никогда на его памяти не дарили подарков, мальчик, вероятно, впервые получивший карманные деньги, потратил их на подарок другому человеку. На подарок ему. Своему крёстному. Сириус разорвал остатки бумаги, и в руку ему упала маленькая серебристая фигурка.

***

— Что я должен делать? — робко спросил Гарри, уставившись на ножницы в своей руке.

— Просто отрежь всё, что ниже плеч. Я никогда не расчешу эту гриву, кроме того, она вышла из моды десять лет назад, — успокаивающе улыбнулся крестнику Сириус и сел перед ним.

***

— Чёртовы патлы, у меня в жизни не было с ними таких проблем! — Сириус перевёл взгляд с кулинарной волшебной палочки на налипшую на его чёрные пряди кашу. — Хотя повар из меня, конечно, ещё тот. Если найдёшь волосы в еде, загадай желание, хорошо?

Гарри только улыбнулся.

***

— Сириус?

— Ммм?

— У нас одинаково чёрные волосы, верно? Как ты думаешь, мы можем показаться людям отцом и сыном? — Гарри посмотрел на него полным надежды взглядом.

***

Сириус стиснул маленькую фигурку в кулаке и прижал её к груди. О, за это он отдал бы всё, что угодно… За то, чтобы они с Гарри жили как настоящая семья, как отец и сын, мирно и открыто. Он бы научил мальчика играть в квиддич. Может быть, они бы завели кошку или сову. Они бы съездили на море, которого Гарри никогда ещё не видел. Однажды Сириус бы даже научился нормально готовить. Но этому не суждено было сбыться. Он знал, что теперь всё кончено.

— Я люблю тебя, Гарри. Я бы очень хотел всё исправить. Но ты в безопасности. И ничего в мире нет важней.

***

В Норе Гарри проснулся и тоже увидел крупные пушистые снежинки за окном. Его первой мыслью было тут же побежать вниз, разбудить Сириуса и попросить его выйти поиграть с ним в снежки. Но потом он осмотрел оранжевую комнату, увидел спящего в соседней кровати Рона и вспомнил, что отныне всё изменилось, и Сириус не сможет выйти с ним на прогулку.

Он молча оделся, стараясь не разбудить Рона, и на цыпочках спустился по лестнице. Зайдя на кухню, он заметил, что в дом прибыл ещё один Уизли, который теперь сидел за огромным столом рядом с Джинни. Похоже, у Уизли была целая куча детей. Каждый день он встречал кого-то нового. Конкретно этот выглядел старше и серьёзнее остальных, хотя такой эффект, наверное, создавали его очки в роговой оправе и аккуратно уложенные, но не нарочно прилизанные, как у близнецов в тот первый вечер, волосы.

— Д-доброе утро, — тихо пробормотал Гарри, замешкавшись в дверях. К его удивлению и лёгкому беспокойству, миссис Уизли не наказала его, в отличие от близнецов, за вчерашнее происшествие с картошкой, хотя это была целиком и полностью его вина. Поэтому он не знал, как она воспримет его появление этим утром.

Но, как только взгляд миссис Уизли пал на него, она одарила его одной из своих теплейших улыбок.

— Доброе утро, Гарри, дорогуша! — поздоровалась она даже слишком бодро. Она стояла у плиты и что-то помешивала. — Как спалось, милый? Проходи, не стесняйся, садись! — миссис Уизли сперва жестом показала ему направление, но, когда он не ответил, мягко взяла его за плечи и подвела к столу. — Проголодался? — спросила она. — Это мой сын, Перси. Он уже учится в Хогвартсе; он приехал к нам на Рождество прошлой ночью. Перси, поздоровайся с Гарри.

Мальчик поднялся и вежливо протянул Гарри руку.

— Здравствуй, Гарри, — серьёзно произнёс он, когда младший робко пожал её. — Очень приятно познакомиться.

— Мне тоже, — промямлил Гарри, ощущая, как зарумянились его щёки. Он сел на стул напротив Перси. Новые люди всегда настораживали его, и он никогда раньше не бывал в такой большой компании, а здесь все ещё и разговаривали с ним. Ну, кроме Джинни, конечно, которая снова умолкла, как только его заметила. К счастью, большая тарелка с омлетом, беконом и сосисками и стакан тыквенного сока, поставленные перед ним миссис Уизли, избавили его от необходимости вести беседу с Перси.

Только Гарри начал расслабляться, слишком часто засовывая вилку с едой в рот для того, чтобы с ним пытались говорить, как вдруг случилось это. Сперва он почувствовал, как по телу разлилась тупая боль; его организм потихоньку начал неметь, словно его окунули в холодную воду. А после он ощутил самую острую, пронзительную боль за всю свою жизнь, и прямо перед его глазами предстала яркая, страшная картина.

Это был Сириус, и он прощался.

Гарри закричал.

***

Элеонора Брисби уставилась на дверь перед собой. Она, как и всегда в подобных случаях, нервно тёрла большой палец правой руки об указательный и кусала губу. Миссис Брисби была женщиной средних лет, некогда, прежде чем тяжёлая жизнь оставила неизгладимый отпечаток на её лице, весьма привлекательной. Она ещё немного потопталась на месте, потом сделала глубокий вдох и позвонила в дверь.