Обещание льва (ЛП)

Он не знал, следует ли ему попытаться вырваться из её объятий, чтобы не унизить себя окончательно, когда она проснётся, или притвориться спящим, чтобы она не почувствовала себя униженной, узнав, что обнимала его ночью. Идеальным выходом из ситуации было бы, поднимись он, не разбудив её, но она была так тесно переплетена с ним и мехами, что он сомневался в любой возможности этого.

Это была дилемма, о которой он думал слишком долго (он разрабатывал стратегии для битв за меньшее время, и был уверен, что это была более лёгкая задача). В конце концов он решил, что как можно быстрее переместит её ногу куда-нибудь подальше от его паха, когда почувствовал, что она проснулась. Он чуть не выругался. Он опоздал.

Санса вздрогнула, на секунду напряглась и снова расслабилась. Затем, чёрт бы её побрал, она снова двинула бедром, словно не совсем понимая, что на него давило. Но, должно быть, она догадалась, потому что быстро отдёрнула ногу и попыталась осторожно высвободиться из его объятий.

Во время этого процесса Тирион забыл, что в этом сценарии он должен притворяться спящим, поэтому, когда ей наконец удалось сесть, прижав меха к груди, он думал о том, каким холодным стало место, которое она оставила, а не о сне, и её глаза встретились с его.

Она издала пронзительный звук удивления, настолько непохожий на всё, что он когда-либо слышал из её уст, что он забыл все извинения, которые должен был выразить, и просто уставился на неё.

Она смотрела на него в ответ, с широко раскрытыми от эмоций, которые он не знал, как распознать, голубыми глазами. Её рот беззвучно открылся и закрылся, как будто она потеряла способность говорить. Как и он.

Огонь громко вспыхнул, и Санса подпрыгнула. Этого было достаточно, чтобы нарушить странную, застывшую между ними тишину, и они начали говорить одновременно.

— Мне очень жаль, миледи…

— Это было ужасно неприлично с моей стороны…

Они оба снова замолчали. Санса покраснела, отводя взгляд, и Тирион почти уверен, что его лицо было таким же красным.

Знаменитый распутный бес, с щеками, пылающими, как у зелёного мальчишки, думал он про себя. Но, по правде говоря, самая красивая женщина в Вестеросе была прижата к нему за несколько секунд до этого, поэтому он полагал, что имел оправдание.

Санса прочистила горло.

— Я просто… — она указала на свою одежду, всё ещё расстеленную на полу, и он вздрогнул.

— Э-э… Да, да. Конечно.

***

Они одевались молча, повернувшись спинами друг к другу, пока Санса размышляла о том, что, чёрт возьми, только что произошло.

Она так хорошо спала прошлой ночью. Лучше, чем за все эти годы, с тех самых пор как была ребенком в Винтерфелле. Она была в тепле, в безопасности — когда она очутилась ото сна, испытала несколько секунд чистого блаженства, что приходит после хорошего отдыха, и ощутила счастье, проснувшись.

На секунду она перестала осознавать окружающее, а когда почувствовала, как что-то упирается ей в бедро, инстинктивно прижалась к нему, чтобы понять, что это такое.

Вот тогда-то она и вспомнила — вчерашнюю ночь, раздевание, жар, исходящий от тела Тириона под мехами. Судя по её расположению, именно она тянулась к нему ночью, ища тепла в холоде. Неудивительно, что он затвердел, отреагировав на это даже во сне, учитывая то, как уютно её нога была зажата между его.

Она решила отодвинуться от него как можно медленнее, надеясь, что он не проснётся.

На мгновение ей даже показалось, что она справилась с этим — он не шевельнулся, — но когда ей удалось сесть, его зелёные глаза открылись, и она вскрикнула от удивления.

А потом они просто уставились друг на друга, и она была уверена, что он думал о том, как недостойно и неприлично она вела себя, свернувшись вокруг него, как кошка, прижимаясь к нему в ночи. Ради всего святого, её грудь была обнажена. В голове промелькнула шальная мысль, что ей повезло, что её нижняя часть белья осталась, иначе ситуация была бы ещё более неудобной; она не знала, смогла ли бы выдержать такую неловкость.

Треск в камине вернул её к реальности, она начала извиняться, как и он, и Санса поняла, что Тирион был также смущен, как и она. Она отвернулась от него с пылающим лицом, надеясь, что он заговорит первым.

Но он этого не сделал — она полагала, что он был также потрясен, — и поэтому она двинулась одеваться, надеясь, что он сделает то же самое.

Она была почти уверена, что молчание означало негласное соглашение между ними не говорить об этом.

Одетые, они собирали меха, когда Бронн распахнул дверь, принося с собой большое количество снега. Он остановился внутри, отряхиваясь, прежде чем закрыл за собой дверь.

— Доброе утро вам обоим. Хорошо спалось? — спросил он, ухмыляясь.

Тирион посмотрел на неё (её щеки снова пылали) и кинул предупреждающий взгляд Бронну.

— Ты выглядел довольно уютно этим утром, — прокомментировал Бронн, весело игнорируя убийственный взгляд Тириона, когда тот подошёл к огню и склонился к нему.

Тирион предпочёл игнорировать подстрекание, что Санса посчитала мудрым, привыкнув к Бронну за последние несколько дней.