Обещание тигра

Если же я по каким-то причинам не исполню волю отца, он обещал жестоко пытать Ишу. Я потрогала пальцами прядь седых волос Иши, спрятанную в складках моих одежд. На прощание отец дал мне ее локон, в знак постоянного напоминания о долге. Впрочем, он настолько красноречиво описал все, что собирается сделать с моей милой няней в случае моего неповиновения, что не осталось никаких сомнений: отец уже проделывал это раньше и с огромным удовольствием повторит снова.

В животе у меня все сжималось при одной мысли о том, что я согласилась стать презренной шпионкой и убийцей в угоду такому гнусному и одержимому человеку, как мой отец, но плата за непослушание была немыслимой. Я не могла отдать мою милую Ишу на растерзание Локешу. Я пока не знала, смогу ли пойти на убийство ради ее спасения, но разве я не была в неоплатном долгу перед Ишей за то, что она защищала меня от отца? Ее хромота служила постоянным напоминанием о том, что по моей вине она сделалась калекой и осталась во дворце. Я просто не имела права бросить ее в отцовских руках.

Когда меня представили при дворе, все вокруг показались мне искренними, добрыми и дружелюбными. Хаджари, прибывший вместе с посольством, попытался выдать себя за моего личного телохранителя. Но к счастью, проницательный военный советник Раджарама, зоркий взор которого словно проникал сквозь мое покрывало, пытаясь добраться до секретов, сокрытых в сердце, предложил мне своего человека. С его стороны это было очень мудрым решением. В присутствии одного из военных Раджарама, ни на шаг не отходившего от меня, у Хаджари оказались связаны руки.

Я не видела Дэчень до самого ужина. Царица являлась воплощением спокойствия и безупречности. Она внимательно следила за мной с противоположного конца стола и задавала вежливые вопросы о моей стране и семье. Сдержанные ответы она, по всей видимости, истолковала как проявление застенчивости. После ужина царица пригласила меня в свои покои и уговорила сесть рядом. В комнате было множество женщин, от юных девушек до старух, и все они весело болтали за шитьем.

Убедившись, что я по-прежнему не хочу говорить о себе, Дэчень стала рассказывать мне о своих родителях, о родной стране и сыновьях. Она не скрывала любви к семье, было очевидно, что царица души не чает в своих детях и готова отдать за них жизнь. Она несколько удивилась, когда я спросила ее о младшем сыне, но с большим удовольствием рассказала несколько историй о его детстве. Вскоре я узнала, что Кишан по приказу отца уехал в приграничные территории и, скорее всего, вернется в течение месяца, тогда как Дирена ждут немного позже. Дэчень сказала, что хотела поближе познакомиться со мной, прежде чем принять окончательное решение о женитьбе сына.

Так потекла моя жизнь во дворце. Днем я в свое удовольствие гуляла по дворцовым паркам, всегда в сопровождении двух моих провожатых, а вечера проводила с Дэчень. Очень скоро я искренне привязалась к матери Кишана. Она очаровала меня почти так же сильно, как ее сын. Только слепой мог не увидеть, какая великая любовь царит между ней и ее мужем, раджей Раджарамом. Каждый вечер перед сном государь заходил за своей женой. Они вместе желали доброй ночи всем вдовам, которых опекала Дэчень.

Эти женщины, потерявшие мужей на войне, были неистово преданны семейству Раджарам, а мне их судьба подарила надежду. Я стала всерьез обдумывать возможность спасти Ишу. Ах, как чудесно она могла бы жить при дворе Дэчень, среди этих женщин! Мало-помалу я тоже обжилась здесь и даже начала чувствовать себя в безопасности, но тут приехал отец.

Я проснулась от жуткого кошмара. Мои руки покрылись мурашками, и я заметила, что ставни в спальне распахнуты настежь, а занавески развеваются от ветра. Не успела я встать, чтобы закрыть окно, как услышала знакомый голос.

– Отлично выглядишь, моя дорогая.

Оцепенев, я привычно опустила голову.

– Отец, – только и смогла сказать я.

– Как успехи? Семья тебя приняла?

– Мне кажется, что да.

– Тогда почему все так затянулось? Почему я до сих пор не получил известий о грядущей свадьбе?

– Царица все еще присматривается ко мне. К тому же оба принца сейчас в отъезде.

– О да, я нашел им обоим занятие.

– Но зачем, отец? Я полагала, мы хотим, чтобы они поскорее вернулись домой.

Я и глазом моргнуть не успела, как отец бросился ко мне. Он схватил меня за горло, прижал к стене.

– Что ты сказала? – тихо спросил он, его черные глаза холодно блеснули в лунном свете.

– Простите меня, отец, – прошептала я. – У меня и в мыслях не было усомниться в ваших решениях.

– Знай свое место! – прошипел он.

Я кивнула, проклиная свою неосторожность. Оказывается, за время, проведенное вдали от отца, я успела стать беспечной.