Обещание тигра

Мать и сын возобновили схватку. Лицо Кишана сияло в лучах утреннего солнца, а его нескрываемая любовь к матери окончательно растопила мое сердце. Передо мной был мужчина, который будет относиться к своей жене с таким же любовным уважением, с каким относится к матери. Нисколько не заискивающий перед царицей. Мужчина, которого я смогу полюбить.

Дэчень была права, предположив, что я нисколько не дорожу титулом царицы. Я до последнего момента не догадывалась о ее планах и была искренне восхищена тем, как ловко она провела моего отца. Теперь не оставалось никаких сомнений – сегодня утром Дэчень нарочно привела меня сюда. Она хотела, чтобы я услышала ее разговор с Кишаном. Я ломала голову над тем, что задумала царица и чего она ждет от меня, когда за спиной вдруг раздался негромкий голос.

– Красавица!

Слово, выражающее восхищение, в устах моего отца прозвучало грязным оскорблением. Я немедленно вскочила со своего удобного места под деревом и вспыхнула, устыдившись того, насколько могла забыть об осторожности. Меня только что застали за подглядыванием, но гораздо отвратительнее было другое: я следила за сыном и матерью с той же плотоядной алчностью, что и Локеш.

– Она воистину неподражаема! – продолжал отец.

– О да. Это так.

Тут Кишан тоже заметил нас и от неожиданности выпустил из руки меч, немедленно заработав порез на руке от материнского клинка.

– Джесубай?

Словно зачарованный, Кишан шагнул в мою сторону и вдруг остановился.

Царица обернулась, быстро накинула шаль на шею.

– Ах, это вы! Провожаешь отца, дорогая? – спросила она меня, украдкой подмигнув. Потом царица повернулась к моему отцу. – Благодарю вас за то, что позволили ей погостить у нас еще несколько месяцев. Такая жалость, что Рен никак не может освободиться раньше!

Я склонила голову, гадая, как царица собирается удержать Дирена от немедленного возвращения домой. Было очевидно, что она души не чает в Кишане, но при этом у меня никогда не складывалось впечатление, будто царица любит одного из сыновей больше, чем другого.

– О да, – с едва заметной улыбкой ответил Локеш. – Очень жаль. До будущей встречи, моя госпожа. – Он взял руку царицы, приник к ней неприлично долгим поцелуем, затем искоса взглянул на меня. – До свидания, дочь моя. Я пришлю тебе весточку.

Дэчень попросила Кишана проводить отца к его свите, а сама нежно обняла меня за талию.

– Ты отлично держалась, учитывая все обстоятельства, – сказала она.

Я не поняла, о каких именно обстоятельствах она говорит – то ли о разговоре, который я подслушала, то ли о появлении моего отца. В итоге я, как обычно, отделалась пустой учтивостью.

– Вы были очень любезны, позволив мне и дальше пользоваться вашим гостеприимством.

– А ты полагала, я позволю тебе вернуться домой с ним? О нет, это вряд ли! Отныне ты находишься под нашей защитой, Джесубай. – Мы с царицей молча смотрели, как лошади моего отца выезжают из дворцовых ворот. Кишан обернулся в нашу сторону, долго глядел на меня, потом вздохнул и решительно направился к нам. Пока мы ждали его, царица подозвала к себе полководца.

– Усиль охрану женской купальни. Сегодня утром кто-то подглядывал за мной. Я хочу, чтобы злоумышленника поймали.

– Я лично займусь этим, моя госпожа, – с поклоном ответил Кадам.

Поймав мой ошеломленный взгляд, царица поспешила успокоить меня.

– Ах, не стоит бояться, Джесубай! Мы сделаем все, чтобы ты была в безопасности.

Царица неправильно истолковала мое смятение. У меня не было никаких причин сомневаться в преданности и добросовестности дворцовой охраны, но, в отличие от всех остальных, я прекрасно знала, кто подсматривал за Дэчень. Мое лицо пылало от стыда за поведение отца, я готова была провалиться сквозь землю, как будто сама совершила этот позорный поступок.

Как и обещала царица, вскоре было объявлено о том, что принц Дирен отправляется в длительное путешествие по царству. Предполагалось, что ему необходимо лично ознакомиться с положением дел в стране, прежде чем окончательно вернуться домой и заняться подготовкой к свадьбе. Дирен нехотя согласился и отправился домой кружным путем, по дороге встречаясь с отцовскими чиновниками и советниками в разных городах и крепостях страны.

Поскольку Хаджари остался во дворце, чтобы приглядывать за мной, Кишан вызвался быть моим личным телохранителем. Очень скоро я стала с нетерпением ждать встречи с ним. Он научил меня играть в пачиси, и вскоре я так наловчилась, что нередко даже обыгрывала своего наставника. Иногда к нам присоединялась Дэчень, но чаще мы играли вдвоем, под неусыпным надзором раздраженного и отчаянно скучающего Хаджари.

Очень часто Дэчень под разными предлогами зазывала Кишана на женскую половину: то просила его проводить меня в дворцовые кухни за каким-нибудь лакомством, то велела отвести в сад за свежими цветами. Однажды она пошла на прямой обман и заявила, будто я пожаловалась ей на скуку, поэтому Кишан непременно должен научить меня ездить верхом. Было очевидно, что царица намеренно сводит нас вместе.