Обет (ЛП)

кого-либо еще, кроме Труди, у меня было слишком много времени, чтобы

думать о Томасе.

И я нехотя признавалась себе, что скучала по родителям. Раньше я

никогда не расставалась с ними надолго. Как бы они не опекали меня в

последнее время, я не могла отрицать, что мне не хватает их общества, их

смеха и общения с ними.

– Труди, пожалуйста, попытайтесь понять. – Я сжала ее ладони. - Я не

могу сидеть здесь, сложа руки.

– Вы можете вышивать.

– Как я могу шить, когда вокруг умирают люди?

– Тогда может прясть?

Я покачала головой.

– Я не вынесу сейчас такой монотонной работы.

– Возможно, я смогла бы послать весточку вашему учителю и

попросить его возобновить уроки.

Я приникла к щели в двери. Тишина и покой древнего монастыря

предстали передо мной. Хотя я раньше никогда не была в монастыре, я

посещала мессу в церкви, стена которой образовывала один угол с ним.

Меня всегда интересовали монахи, жившие по другую сторону стены, которые брили макушки, оставляя кольцо волос вокруг головы, носили

простые коричневые одежды и держались особняком, редко общаясь с кем-либо. Каково это – дать обет никогда не жениться и посвятить всю свою

жизнь служению Богу? Я не могла понять людей, выбравших такую жизнь.

Но во времена кризиса, как и во время нынешней вспышки чумы, монахи не

отказывали никому в помощи. Я была уверена, что мои родители не знают о

больных и умирающих, убегающих за городские стены в монастырь, иначе

они отослали бы меня подальше, скорее всего, в какое-нибудь отдаленное

поместье наших владений, где я была бы еще более изолированной.

Словно прочитав мои мысли, Труди уперла кулаки в широкие бедра, прищурившись.

– Если вы не прекратите тайком пробираться в монастырь и навещать

больных, то заставите меня попросить графа переселить вас. И поверьте мне, девочка, там этот монастырь покажется раем.

– Вы не посмеете ничего сказать отцу. – Я распахнула дверь настежь.

– Посмотрим.

Перекинув косу через плечо, я вышла, одарив ее улыбкой.

– Посмотрим.

Моя дорогая няня фыркнула и покачала головой, моя улыбка

расползлась. Я любила Труди почти так же сильно, как своих родителей. На

самом деле, мне было комфортнее находиться именно с Труди, которая была

свидетелем всех моих детских шалостей, и я не смогла не подразнить ее, как

сейчас. Я вышла во двор и приблизилась к одному из скипов.

– Посмотрим.

Труди кудахтала, как наседка, выскочив вслед за мной.

Я развернулась и убежала.

– Земля, реки и небо, – пробормотала она.

Промчавшись по открытому двору мимо дома аббата, я свернула к

боковым воротам, которые обнаружила еще в начале недели. Я заглушила в

себе чувство вины. Еще один визит в лазарет никому не повредит. По

крайней мере, до сих пор не вредил. Я хотела сделать что-то полезное, помочь. Мои родители целыми днями ухаживали за больными, и я хотела

последовать их примеру. Как они могут винить меня за это?

Я скользила пальцами по каменной стене, от времени ставшей серой и

местами заросшей кустами ежевики. Ворота находились за ними.

– Леди Розмари? – Послышался голос со стороны дома аббата.

Я замерла. Тысячи мыслей пронеслись в моей голове. Может сделать

вид, будто ничего не слышала? Или проскользнуть в ворота, не ответив?

Честность выиграла битву. Я медленно повернулась и увидела

высокого аббата, который приветствовал меня в тот день, когда я прибыла в

монастырь. Лицо аббата Фрэнсиса Майкла осунулось, плечи и локти

заострились. Но, как и прежде, меня поразило сострадание в его глазах.

– Ваша светлость, – сказал он. – Могу я быть вам полезен?

– Святой отец, – ответила я. – Я шла помогать больным.

Он перевел взгляд туда, где были спрятаны боковые ворота, и

улыбнулся.

– Вижу, вы нашли мой вход в монастырь.

Первой мыслью было все отрицать из-за страха, что не смогу

использовать их в следующий раз. Но, судя по хмурому взгляду Труди, догнавшей меня, я поняла, что в любом случае не смогу больше пользоваться

воротами.

– Извините за беспокойство, святой отец, – сказала Труди, кланяясь.

Хотя я успела убежать недалеко, Труди тяжело дышала и вытерла

капли пота, выступившие на лбу.

– Вы не беспокоите меня, – сказал он.

Дверь его дома была открыта. Почему он не помогает больным в

лазарете вместе с другими монахами?

– Я отведу Розмари в пансион. – Труди стала нащупывать мою руку.

Я отошла в сторону, чтобы она не смогла дотянуться до меня.

– Отец настоятель, позвольте мне помочь монахам. Лазарет переполнен

больными. – Если я не смогла убедить Труди, то возможно смогу убедить

аббата.

Аббат склонил голову набок и посмотрел на меня. Серьезность

выражения его лица дала мне надежду на то, что, может быть, он сочтет меня

достаточно взрослой.

– Святой отец, – снова заговорила Труди. – Родители миледи

отправили ее в монастырь, чтобы уберечь от чумы. Они и так не обрадуются, узнав, что болезнь добралась и сюда. Но будут еще более недовольны, если