Обет обмана

Мой сеанс чтения электронных писем прерывается миганием номера на экране. Я не сохраняю имена на своем телефоне, хотя он зашифрован, и я могу практически уничтожить его в тот момент, когда он будет украден.

Одно из преимуществ тирании моих родителей состоит в том, что они научили меня всегда быть наготове. Никогда не принимайте ничего и никого как должное.

Поэтому, узнав цифры на экране, я смотрю на Колю.

— С каких это пор у Кирилла мой новый номер?

Он хмурится.

— Понятия не имею, сэр.

Я подумываю проигнорировать его, как и двух других бригадиров, но Кирилл не звонит, чтобы поболтать.

— Волков, — отвечаю я.

— Морозов, — передразнивает он мой замкнутый тон.

— Чего ты хочешь, Кирилл? — Я говорю по-русски.

— Значит ли это, что я не могу проверить тебя после твоего отсутствия на собрании Братвы? — спрашивает он на том же языке.

— Я вешаю трубку.

— Иисус Христос. Расслабься немного.

— Я расслаблюсь после смерти.

— Сомневаюсь.

— Ты что-то имеешь в виду, Кирилл? Потому что ты просто потратил впустую время, которое я мог бы использовать, чтобы выяснить лучший инвестиционный маршрут для «V Corp» в ближайшие месяцы.

— Я жду прибытия груза, так что ты не единственный, кто занят, придурок.

— Тебе нужна помощь с таможней?

— Об этом уже позаботились. Не это причина моего звонка.

— Тогда что же?

— Информация и слухи, которых, как мне казалось, тебе следует опасаться. С чего мне начать?

Кирилл не из тех, кто предлагает что-то по доброте душевной. Он хитер и дает только тогда, когда знает, что может взять вдвое больше. Если я получу от него что-нибудь сейчас, он без колебаний попросит меня о чем-нибудь в будущем. Я мог бы повесить трубку и не обращать на него внимания, но у него есть свои способы узнавать важные детали, которые даже я не могу уловить.

Разница, между нами, в том, что я стратегически методичен. Он стратег, но в хаотическом смысле. Он ждет, когда что-то произойдет, прежде чем отреагировать на это, что делает его абсолютным оппортунистом (прим. пер. человек, который следует своим интересам, в том числе обманным путём).

— Информация. — говорю я.

С его конца доносится шорох и отдаленная болтовня по-русски. Я представляю себе, как он и его люди ждут на холоде в укромном складе прибытия груза.

— Расследуется убийство Ричарда Грина.

— Ничего нового. Я знаю, что полиция сует нос не в свое дело.

— Это не полицейское расследование. Оно принадлежит Владимиру. Пахан приказал ему разобраться.

Я делаю паузу, пока до меня доходят его слова. Я ожидал, что Сергей попросит меня продолжить расследование, а не Владимира.

— Я знаю, о чем ты думаешь. — продолжает Кирилл. — У меня были те же мысли. Зачем спрашивать Владимира, если обычно этим занимаешься ты? К счастью для тебя, я быстро соображаю и придумал два возможных сценария. Хочешь послушать?

— Выкладывай. И перестань тратить мое время.

— Как я успеваю за тобой — загадка. Во всяком случае, вернемся к моим сценариям. Во-первых, Пахан не хочет отвлекать тебя от расширения нашего союза с итальянцами. Во-вторых. — он делает драматическую паузу. — Он подозревает тебя.

Я постукиваю пальцами по подлокотнику дивана, когда смысл его слов доходит до меня громко и ясно. Если Сергей подозревает меня, то и все остальные тоже. Поэтому я решаю проверить Кирилла.

— Почему он подозревает меня?

— Не знаю, позволь мне сделать дикое предположение. — он говорит медленно, слишком медленно, растягивая слова в провокационной манере. — Давай посмотрим. Мы все рассчитывали на то, что Ричард станет мэром, чтобы мы могли получить в свои руки легкие грузы, не угрожая Управлению по борьбе с наркотиками (УБН) на каждом шагу, но вдруг он мертв. Внезапно кандидат итальянцев оказался на пути к тому, чтобы стать мэром. Если бы я был Сергеем, то заподозрил бы того, кто дружит с итальянцами.

Имеет смысл. По крайней мере, никто из них не понял истинной причины.

— На твоем месте я бы показывался чаще. — продолжает Кирилл. — Твое отсутствие позволяет другим говорить только за твоей спиной.

— Другим? То есть ты не участвуешь в заговоре?

— За кого ты меня принимаешь? Я не кусаю руку, которая меня кормит. Иисусе.

— Вешаю трубку.

— Ты не собираешься спросить о слухах?

— Не интересуюсь слухами.

— Это касается твоей жены.

Мои пальцы перестают постукивать на секунду, прежде чем я продолжаю. Если я покажу Кириллу хоть каплю интереса, он вцепится в нее, как бешеный пес.

Он оппортунист, причем беспощадный.

— Все равно не интересуюсь. — голос у меня скучающий, даже для моих собственных ушей.

— Все равно слушай и отвечай «да» или «нет». — по мере того как он говорит, русские звуки становятся тише. — Михаил рассказал нам, что его жена видела, как Лия ночью одна входила в особняк Сергея. Некоторые говорят, что она предает тебя, рассказывая все твои секреты Сергею или Рай. Некоторые говорят, что у нее там роман с кем-то. Правда ли что-нибудь из этого?

Моя челюсть напрягается.

— Нет.

— Серьезно? — он растягивает слово.

— Ты думаешь, я позволил бы ей вздохнуть еще секунду, если бы это было так?