Обет обмана

Я медленно поднимаю голову и вижу, как потемневшие глаза Адриана держат меня в заложниках.

— В чем дело? — шепчу я.

— Что на тебе надето?

Я смотрю на себя и понимаю, на что они все смотрят.

— Одежда.

— Я знаю, что это одежда. — Он понижает голос, и я предполагаю, что это потому, что он не хочет, чтобы Джереми слышал, какой мудак его отец. — Но это не твоя одежда.

— Да, это моя одежда. Я нашла ее в шкафу. — Решив сменить тему, я беру кусок хлеба и улыбаюсь Джереми, который ковыряет ложкой в желе на своей тарелке. — Хочешь вместо этого сэндвич?

Не знаю, чего я ожидала в ответ, но уж точно не хмурого взгляда. Он свирепо смотрит на меня, крепче сжимая ложку. Разве я не должна быть его матерью? Может быть, я его мачеха?

— Я с тобой не разговариваю, — надулся он.

— Джереми, — ругается Адриан.

— Она ушла, папа! Она сделает это снова. — Он свешивает свои маленькие ножки вниз, прежде чем спрыгнуть со стула. — Я наелся.

И с этими словами он поворачивается, чтобы уйти.

— Джереми! — Я зову его по имени, но он уже выбегает из столовой.

Я игнорирую свой завтрак и встаю, чтобы последовать за ним. Мне все равно, даже если он не мой ребенок, боль на его лице была такой острой.

Ни один ребенок не заслуживает таких сильных эмоций. Я знаю это лучше, чем кто-либо, учитывая свое собственное детство.

Адриан хватает меня за запястье, удерживая на месте.

— Не ходи за ним.

— Но…

Он тянет меня за руку, и я задыхаюсь, когда вынуждена встретиться с ним взглядом, когда он говорит.

— Сначала ответь мне.

Глава 11

Уинтер

Я не могу верить этому человеку. Его сын, очевидно, был ранен, и все его внимание сосредоточено на том, перед кем я отчитываюсь?

Что же это за деспотичный человек?

Я пытаюсь высвободить свою руку из его, но он использует свою хватку, чтобы затащить меня на стул.

— Садись.

— Я нужна Джереми.

— Ты нужна Джереми? — Повторяет он с завуалированной угрозой.

— Кем, черт возьми, ты себя возомнила?

— Твоей женой. Ты превратил меня в нее, помнишь?

— И ты думаешь, что это волшебным образом делает тебя его матерью?

Правильно. Я не его мать. Почему, черт возьми, я так зла? Адриан — его отец, и ему, похоже, наплевать, так что я не должна волноваться из-за этого.

И все же я волнуюсь.

Горячее пламя пузырится в моих венах от того, как Адриан так небрежно отпустил своего сына. Такие люди, как он, не заслуживают детей, да и вообще никого.

Он снова режет яйца, как ни в чем не, бывало, его пальцы управляются с ножом с бесконечной легкостью. Поджав губы, я тоже решила позавтракать. В конце концов, именно по этой причине я здесь.

Чтобы поесть.

Я делаю двойной сэндвич с маслом и желе, используя три ломтика тоста, затем щедро откусываю. Непроизвольный вздох слетает с моих губ, когда еда оседает в желудке.

Только сделав глоток кофе с молоком, как я предпочитаю, я замечаю, что Адриан и его строгая учительница смотрят на меня. Их пристальные, немигающие взгляды, словно я какое-то животное в зоопарке.

Я сделала что-то против этикета или что-то еще? Я старалась есть медленно.

Мой ненастоящий муж делает глоток собственного кофе — черного, как его душа, — и продолжает наблюдать за мной поверх кружки. У него убийственный взгляд, клянусь. Не произнося ни слова, он умудряется подтолкнуть меня к краю сиденья.

— Это Огла. — Адриан мотает головой в сторону суровой учительницы. — Ты можешь спросить ее о том, как ты себя вела. Она знает, что ты потеряла память.

Я собираюсь сказать ему, что не потеряла память, что играю только роль, но потом понимаю, к чему он клонит. Если он расскажет всем, что я потеряла память, нам с ним многое сойдет с рук, когда я буду вести себя не так, как Лия.

Он умен, но и большинство придурков тоже.

Строгая учительница Огла резко кивает мне, и я неуверенно отвечаю.

Он продолжает смотреть, как я ем, и это его нервирует. Я заставляю себя жевать медленнее, но его пристальный взгляд вызывает у меня несварение желудка.

— Тебе разрешено обходить территорию, за исключением гостевого дома.

У него есть гостевой дом? Прошлой ночью было темно, так что я не смогла бы его разглядеть, даже если бы попыталась.

Теперь, когда он упоминает об этом и специально говорит мне не ходить туда, мое внимание задето. Любопытство болезненно, как голодное животное, требующее кусок мяса. Было бы лучше, если бы он не предупреждал меня с самого начала.

— Ты не должна покидать дом.

— Я не твоя пленница, Адриан.

Он поднимает бровь.

— Ты та, кем я скажу тебе быть. Названия имеют мало значения, и это зависит от тебя, как ты их используешь. Если ты предпочитаешь называть себя принцессой, а не пленницей, пожалуйста. Факт остается фактом: тебе не разрешается выходить на улицу без сопровождения и с моего разрешения.

Он только что сказал «без сопровождения»?

— Повтори, чем именно ты сказал занимаешься?

— Я не говорил, чем занимаюсь.

— Ну, ты должен, потому что я не совсем понимаю эти безумные меры.

Он прищуривается, и Огла пристально смотрит на меня, словно я капризный ребенок, которого она хочет шлепнуть по рукам.