Обет обмана

Но в этой демонстрации власти, такой спокойной и властной, как она есть, он показывает мне часть себя, которую я не видела раньше.

Контроль.

Он процветает на этом. На самом деле, он наказывает меня, чтобы я не бросила ему вызов. И с каждым шлепком по моей заднице он запечатлевает это во всем моем существе.

Лучше бы я на это не реагировала. А еще лучше, если бы я смотрела на это, как в кошмаре, — как на надругательство. Вместо этого шок ощущений взрывается на моей коже с каждым его прикосновением. Как будто что-то дремало, и он прощупывает это, пробуждает.

Реакция моего тела на его прикосновение пугает меня больше, чем его наказание. Больше, чем кошмар.

Больше, чем все, что я испытывала раньше.

Адриан хватает мой хвостик за ленту, которой я его завязала, и дергает меня за нее.

— Кто тебе разрешил так одеваться?

Я плотно сжимаю губы, но это не только потому, что я отказываюсь говорить с ним, это также для того, чтобы заглушить странную напряженность, проходящую через мои ноги, мой живот и даже мои чертовы соски.

Это должно быть из-за беспокойства и страха. Я отказываюсь верить, что это связано с чем-то еще.

Адриан снова шлепает меня по заднице, и из моего рта вырывается жалобный звук. Я так сильно сжимаю губу зубами, что уже после пятого шлепка ощущаю металлический привкус.

Я готова окровавить губы и отрезать язык, вместо того чтобы показать ему, какой эффект он на меня оказывает. Он не получит удовольствия, увидев, как я падаю.

Никто не получит.

Даже если мои внутренности царапаются и противно издают больше звуков.

— Ты будешь знать свое место. — Шлепок. — Ты не станешь мне перечить. — Шлепок. — Это понятно?

— Да… да… пожалуйста, перестань. — Я всхлипываю, но это совсем не от боли.

Мои внутренние бедра горячие, покалывающие, возбужденные каждым шлепком. Мне это не нравится, и я сделаю все, чтобы это закончилось.

Он делает паузу.

— Ты будешь делать то, что тебе говорят?

— Да… — Мой голос хриплый, даже знойный.

Когда он снова не шлепает меня по заднице, я думаю, что он отпустит меня, но затем два его пальца скользят по моим складкам поверх ткани трусиков.

Моя голова откидывается назад, чтобы посмотреть на него, в то время как злая ухмылка окрашивает его губы. Это делает его похожим на злодея, который только что нашел свою следующую цель.

— Так вот почему ты хотела, чтобы я остановился. Тебе нравилось, когда тебя наказывали? Тебе это понравилось?

Я отчаянно качаю головой, опровергая доказательства того, по чему он скользит пальцами.

Он наклоняется, пока его губы не касаются раковины моего уха.

— Твоя мокрая киска говорит обратное.

— Нет… — Я продолжаю качать головой, не желая верить, что я из тех людей, которых заводит подобная порочность.

Я ванильная и всегда такой буду.

— Перестань отрицать, Lenochka.

Опять это прозвище. Я не знаю, что это значит, но ненавижу его. Я не хочу, чтобы он называл меня так. Я не хочу, чтобы он использовал меня так, будто я действительно его жена.

Я не его жена. Я играю эту чертову роль только для того, чтобы выжить.

— Нет, — говорю я, на этот раз яснее.

Он продолжает гладить мои складки поверх ткани, и я закрываю глаза, ожидая, что ощущение исчезнет, но с каждым прикосновением моя кожа нагревается до тревожного уровня. Отпечатки ладоней, которые он оставил на моей заднице, горят еще сильнее, чем, когда он шлепал меня, добавляясь к моей агонии.

— Ты можешь быть упрямой сколько угодно, но ты не можешь отказать себе, Lenochka. — Он просовывает руку под мои трусики, и его большой палец находит обнаженную кожу, которую его люди начисто натерли воском.

Он движется прямо к набухшему бугорку моего клитора, как будто точно знает, где он, не глядя. Он щелкает им один раз, и моя спина выгибается над столом. В сочетании с его опытным, размеренным трением о мои складки и стимуляцией моей задницы, я чувствую, что сгораю в огне.

Одними руками он сталкивает меня с крутого обрыва. Я чувствую, как эти звуки пытаются вырваться на свободу, и сильнее прикусываю губу, ощущая вкус металла.

Но на этот раз я не могу контролировать взрыв, который вспыхивает в моей сердцевине и прорывается через все мое тело.

Он медленно выползает из меня, но, когда он поглощает меня, мне конец. Полностью и без выхода.

Я продолжаю кусать губу, даже когда меня трясет от неистового удовольствия, которое он вырывает из меня.

Я продолжаю кусать губы, даже когда чувство становится настолько сильным, что мне хочется кричать вслух. Даже когда я заглушаю себя, мне кажется, что я лишаю себя собственного удовольствия. Моего желания. Моей ужасающей похоти.

Дрожь все еще охватывает меня после того, как Адриан убирает руку с моих трусиков. Однако он не отпускает мои волосы и остается в таком положении достаточно долго, чтобы моя задница немного остыла.