Обезьяна приходит за своим черепом

"А вот Еву синайские евреи просто вылепили из куска сирийской глины" почему-то смутно подумал Войцик. Он поднял глаза и увидел Гарднера.

Гарднер сидел за столом, поглаживая бронзовую чернильницу в виде лотоса, и лиловатые губы его уже вздрагивали.

"И лотос этот тоже украл", - пронеслось в голове Войцика.

- Вам никто не предлагал садиться, - вдруг с раздражением сказал Гарднер и приподнялся со стула. - А ну, встать сейчас же!

Войцик только хмыкнул и заложил ногу за ногу.

- Зачем вы так кричите? - спросил он спокойно. - Вы же знаете, стоя я разговаривать не буду.

- Не будете? - спросил Гарднер мурлыкающим голосом. - А не много ли берете на себя? Будете! Заставлю!

- Имейте в виду еще вот что, - продолжал Войцик так же спокойно, - я ведь отлично понимаю, для чего вы меня сегодня вызвали.

- Понимаете? - ласково спросил Гарднер, и тонкие губы его опять вздрогнули.

- Ну, разумеется, - спокойно и даже небрежно ответил Войцик.

- А что же вы такое знаете? - спросил Гарднер с той же сладкой ненавидящей улыбкой, рассматривая его четырехугольное лицо, все в темных пятнах и подтеках.

Войцик быстро вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

- Что, не выспались? - снова спросил Гарднер. - Камера плохая?

- Нет, почему же, камера как камера, - мирно ответил Войцик. - В других, наверное, набито по сто человек, но с тех пор как вы посадили ко мне эту сумасшедшую мартышку, я еще не сомкнул глаз.

Гарднер улыбнулся одной щекой и пожал плечами.

- Ничего не понимаю, - сказал он. - Мартышка- это Ганка, конечно. Но отчего же вдруг "мартышка"? Я же думал, наоборот: вот старые друзья, есть о чем поговорить, - а он мне вдруг "мартышка".- Он снова повернулся к Войцику. - Вы что, может быть, думаете, что он вас выдал? Нет, не беспокойтесь, я знал ваше настоящее имя еще до ареста. Да, так чем же плох Ганка?

- Свел его с ума, да еще и спрашивает.

- Кто? Я? - удивился Гарднер и даже руку приложил к груди.

- Да, вы. Уж не знаю, чем только, но теперь он совсем невменяемый. Тем не менее, - добавил он вдумчиво, - я вам очень благодарен за это соседство.

- Тронут, донельзя тронут, Карл Войцик, - слегка поклонился Гарднер. Постараюсь и в дальнейшем заслужить вашу благодарность. - Он помолчал, побарабанил пальцами по столу и спросил: - Ну а почему же вы все-таки благодарны-то? Вот заснуть не можете, а за что-то благодарите.

- Видите ли, - ответил Войцик, - история с Ганкой показала мне совершенно ясно, что вы превращаетесь в старого идиота.

Лицо Гарднера вздрогнуло, но он только глубоко и медленно вздохнул, откинув назад голову.

- Вы меня интригуете, - сказал он, чуть помедлив, тем же вздрагивающим, чуть мурлыкаю-щим голосом. - Из чего же вы это вывели?

Войцик очень долго, что-то с минуту, сидел молча.

Прислонясь к стрельчатому окну, черный на светлом фоне, Гарднер смотрел на него неподвижно и тоже молчал.

- Что за идиотскую историю вы с Ганкой выдумали? - спросил Войцик. Что я ему должен был передать? Для чего это все?

- Разве он сказал, что я подослал его к вам? - спросил Гарднер после некоторого молчания и отошел от окна.

- Ну вот, сказал! Непременно нужно, чтобы он сказал! Он и вообще-то не мог связать двух слов - так его перепугали. Даже имя следователя и то забыл. Ну, скажите, скажите по совести: кто же подсаживает таких дурней? Посмотрел я на него - дрожит, трясется, плачет... Тьфу! И жалко, и противно. И вы могли поверить, что я полезу в такую петлю? Ах, какая грубая, шаблон-ная работа. Ведь вот дураком я вас не назову, а ведете, себя совершенно по-идиотски. Да, да, по-идиотски.

Гарднер быстро подошел к столу, наклонился над ним, выдвинул ящик и начал шарить в нем - все это так, чтобы лица его не было видно. Когда он повернулся вполоборота, Войцик с удовольствием заметил, что губы его стали подрагивать.

- Я же знаю, - продолжал он беззаботно, - раньше вы работали и лучше и чище, сознаюсь, мы вас боялись, ну а теперь, посудите, чего вас бояться? Кулака, что ли? Ну да ведь у любого ефрейтора он больше вашего, и бьет он куда лучше, - он с сожалением покачал головой. - Ведь вы же все-таки интеллигент, Гарднер, как там ни крутись, - сказал он проникновенно, - вы и бьете-то с каким-то завыванием и восторгом. А тот просто - молотит и молотит, пока не забьет в гроб. Нет, нет, вы определенно стареете, вам пора ехать на кислые воды. Вы же в самом генеральском возрасте. Геморроя-то еще нет?

- Я-то поеду, я-то поеду на курорт, - резко повернул к нему лицо Гарднер, - а вот вам-то не увидать своего города солнца. Через полчаса я вас отправлю в яму! В яму! Вот что, в яму!

- Ну а долго ты без меня прогуляешь? - спросил Войцик и так сладко потянулся, что у него даже кости хрустнули.

- Я, - начал было Гарднер спокойно и вдруг заорал: - Встань, сволочь! Встань, падаль! Встань! - Он стукнул кулаком по столу так, что чернила, вылетев из бронзового лотоса, залили его бумаги. - Встань, когда с тобой говорит немецкий офицер!

Он слепо ринулся из-за стола и ухватил Войцика за ворот.