Обезвредить кислоту. Как нейтрализовать тайного врага вашего здоровья

Поэтому, в отличие от народов, живущих традиционно, мы пытаемся заставить свой организм говорить на языке, которым он никогда не владел. Наше стремление жить в новом мире на старых технологиях работает против нас. Я не говорю, что геном человека примитивен. Это удивительный биологический механизм, который способен на многое, если мы научимся с ним обращаться.

ЖИЛ-БЫЛ ЧЕЛОВЕК

Наша история начинается где-то от 15 до 17 млн лет назад, в эпоху раннего и среднего миоцена, когда мир выглядел немного иначе, чем сегодня. На Земле только начали развиваться две крупные экосистемы — водорослевые леса и степи, а континенты продолжали медленно двигаться к своему современному положению. Антарктика стала отдельным материком, в Восточной Азии возвысилась гора Эверест, формирование гор шло на западе Северной Америки и в Европе. Африканско-Аравийская платформа присоединилась к Азии, закрыв морской проход, прежде отделявший Африку от Азии. Животные миоцена были относительно близки к современным: уже были хорошо развиты млекопитающие и птицы, а также человекообразные обезьяны. Самые ранние из них происходили от общего предка с другими обезьянами, вероятно, в Восточной Африке около 26 млн лет назад[91]. Те гоминиды передвигались на четырех лапах и, как другие обезьяны, жили на деревьях, но у них были крупное тело, увеличенный череп и мозг, хвост отсутствовал. Тогда в Африке росли листопадные и тропические дождевые леса — можно сказать, гоминиды жили в раю и питались в основном плодами[92].

Но потом температура на Земле резко снизилась — примерно 14 млн лет назад. Это привело к ледниковому периоду, благодаря которому появился наземный путь между Африкой и Европой. Как мы помним из старшей школы, это позволило нашим далеким предкам-приматам переселиться в Азию и Европу. Похолодание продолжалось и в конце концов стало оказывать мощное эволюционное давление, в котором преимущество получили виды, способные долгое время обходиться без потребления калорий. Процесс «прореживания» видов был медленным и занял несколько миллионов лет, оттачивая генетику животных. Одна из групп приматов с честью прошла испытания и стала нашими предками. Те в итоге мигрировали обратно в Африку и посеяли семена для будущего человечества.

Каков же был секрет их выживания? У них обнаружилась уникальная способность активно производить телесный жир, а также сохранять и накапливать его, создавая энергетическое хранилище калорий на периоды долгой бескормицы[93]. Да, выживали жирнейшие. Не то чтобы у них обязательно были избыточный вес или ожирение, но их гены стали работать по программе, которая откладывала калории «на всякий случай», чтобы вес не опускался ниже нормы и чтобы не упустить ни одной капли энергии. Среди мутаций, которые обеспечили нашим предкам этот генетический механизм выживания, были три, которые практически удалили ген, кодирующий фермент уриказу[94]. Как я упоминал в предыдущей главе, уриказа — печеночный фермент, перерабатывающий мочевую кислоту. Он превращает ее в аллантоин, который легче выводится почками благодаря растворимости в воде. Повторю: мутации, которые привели к деактивации генов уриказы, служили нам верой и правдой много миллионов лет назад, но кое-что и забрали у нас, а именно способность выводить мочевую кислоту из организма и избегать побочных эффектов от ее повышенного содержания в кровотоке.

Для современного человека эти мутации стоят на пути к хорошему самочувствию. Я имею в виду все аспекты самочувствия — от здорового веса и прочих физических показателей до отсутствия заболеваний и метаболических нарушений. Мы эволюционно не совпадаем с нашей нынешней средой обитания. Потребовалось примерно 50 млн лет, чтобы наши гены уриказы мутировали через многократные превращения, а геном достиг текущего состояния, но у нас нет в запасе еще 50 млн лет эволюции, чтобы ее давление сформировало новые мутации, скорректированные с учетом современной среды.

Это расхождение между нашей средой и эволюцией, которое легло в основу так называемой философии палеопитания, интересует меня большую часть моей жизни. Скажу даже больше: 26 марта 1971 г., когда мне было 16 лет, в газете Miami Herald в разделе писем читателей вышло следующее письмо. Это была моя первая публикация.