Объяснение священной книги псалмов

Здесь новые сравнения, указывающие на то же несчастное и бедственное положение народа, претерпевающего разные злострадания в чуждой и враждебной ему стране. Под именем неясыти пустынней разумеется здесь одна морская птица, так называемая пеликан, любящая жить и селиться на местах, изобилующих водой, особенно же в местах пустынных, вдали от человеческих жилищ и поселений. Нощный вран на нырищи — тоже птица, любящая уединение и избирающая себе местожительство на развалинах (на нырищи) домов или в лесах, как, например, филин. Таким образом, изливая свою молитву, или жалобу к Богу, от имени бедствующего народа, пророк сравнивает, в лице своем, положение всего народа с уединенными или дикими птицами: а) пеликаном. В стране изгнания я, говорит, стал подобен (уподобихся) птице пеликану, который убегает от человеческих жилищ и ищет уединения как животное пустыннолюбивое; б) с ночным враном, который есть животное боязливое: убегая, или отлетая от людей, он поселяется и живет в разрушенных домах (на нырищи, на развалине). Также и я, говорит, убегая людей, ненавидящих меня, живу в пустынных хижинах; и в) с птицею, уединяющеюся на кровле (особящаяся на зде, т. е., на здании), или под кровлей здания. Под этой птичкой одни разумеют воробья, который от робости и страха проводит ночь без сна и живет уединенно на крышах или под крышами домов (бдех и бых яко птица), другие — горлицу, которая, лишившись супруга, оплакивает вдовство свое и потому называется особящеюся, или пустыннолюбною; а иные — летучую мышь (лат. vespertilio), которая похожа на малую птичку, не имеющую покоя ночью и перелетающую с места на место. Сравнивая себя или положение народа своего, изнывающего среди народа, чуждого ему по образу жизни и по вере, с уединенными птицами, пророк говорит: я избегаю общения с людьми иноплеменными и враждебными мне, по обычаю птиц, боящихся света и имеющих плачевный вид.

Пс. 101:9 Весь день поношаху ми врази мои, и хвалящии мя мною кленяхуся.

В подстрочном примечании синодальной славянской Библии к слову мною добавлено намя, т. е., вместо мною нужно читать намя. Смысл изречений сего стиха может быть выражен так: все те, среди которых проживали пленные иудеи, о том только и думали, как бы больше причинить зла своим пленникам, и всегда относились к ним враждебно (весь день поношаху ми врази мои) и, хотя притворялись иногда друзьями, хвалили и льстили им (хвалящии мя), но это только на словах, на деле же всегда злоумышляли против них, проклинали их (мною или намя кленяхуся) и умоляли о злой участи им.

Пс. 101:10–12 Зане пепел яко хлеб ядях и питие мое с плачем растворях, от лица гнева Твоего и ярости Твоея: яко вознес низвергл мя еси. Дние мои яко сень уклонишася, и аз яко сено изсхох.

За нечестие и развращение Господь Бог предал иудейский народ в руки врагов его, которые, отведя его в Вавилон, ругались над ним, проклинали и всячески поносили его. Претерпевая такую горестную участь и притеснения со стороны врагов своих, люди забывали о хлебе (ст. 5) и нередко, вместо хлеба, ели пепел, vim такой хлеб, который смешан был с пеплом, золой или пылью: в горечи души своей, при горьких слезах, они не могли различать между хлебом, который нужно было принять в пищу, и пеплом: которым посыпан был этот хлеб. От чрезмерной скорби и печали они проливали слезы плача, и эти слезы смешивались с питием, которое они употребляли (питие мое с плачем растворях), и при этом они ясно сознавали, что все это они претерпевают вследствие гнева Божия за грех их (от лица гнева Твоего и ярости Твоея). Вместе с тем они хорошо сознавали и то, каких милостей и благодеяний Божиих они лишились, когда Господь Бог, вознесши их на высоту благополучия, решил наказать и извергнуть их из своего отечества (яко вознес низвергл мя еси), когда определил удалить их от Сиона и извергнуть из Иерусалима. Чрезвычайную горечь такой жизни своего народа приравнивая мысленно к прежней благополучной жизни его в своем отечестве, пророк туг же делает сравнение ее сначала с тенью, которая уклоняется к западу и наводит тьму, а потом с высохшим сеном. Благополучные дни нашей жизни, говорит он, прошли, как тень (дние мои яко сень уклонишася), и закончились ночною темнотой, и сами мы от злосчастной жизни своей сделались как иссохшее сено.