Объятые луной (СИ)

Снова робко застыл напротив дерева-дома. Изящные перила крутой лестницы змеились по стволу, обхватывая его гигантским вьюнком. Довольно просторная веранда, увитая цветами. Дверь плотно закрыта, но широкое окно открыто настежь, воздушные занавески шевелил легкий ветер. Свет в доме не горел. Я дернул плечом. Чтобы выкинуть из головы ненужные мысли о том, не погонят ли меня в шею сковородкой, скользнул рассеянным взглядом по роскошному саду внизу. Лунный свет заставлял цветы всевозможных цветов сиять, окрашивая ночь чем-то невыразимо прекрасным и нежным, как трепетный аромат, который я искал.

Тело напряглось, сжалось в пружину, короткий свист ветра в ушах, и я стою на веранде. Все струны в душе дрожали, заставляя изнемогать. Подобравшись, бесшумно оказался на подоконнике. Настороженно осмотрел уютную комнату, освещенную луной. Мягко спрыгнул на деревянный пол, пахнущий свежей смолой. Ничего особо ценного тут не наблюдалось.

Тумба из светлого дерева с многочисленными горшками, в которых росли неизвестные мне цветы… розовато-красного цвета. Я удивленной замер. Какой же ты романтик, Май. В груди стало так жарко, так сладко. Мой маленький эльфенок помнит. Все помнит.

Над тумбой висел отполированный до зеркального отражения овальный щиток, заменявший светлому зеркало. И в нем отражался я, каменным изваянием замерший в серебряных лучах. Темная кожа, не черная, как у дроу, а темно-коричневая. Волосы, темно-серые с серебристым отливом, собраны в низкий хвост, достающий до лопаток. Свои глаза даже я сам нахожу странными. Розовая радужка с красными росчерками около вертикального зрачка, в глубине которого поселилась бархатистая полночь. У меня нет клыков, но все передние зубы чуть заострены. Я не особо ем мясо и сижу на рыбной диете. Отсюда такое строение зубов. Высоким ростом и мощными плечами никогда не отличался. Про меня можно сказать, поджарый, как тощий лесной кот.

Кротким нравом не славлюсь. Да и шрамов предостаточно накопилось за последние годы злоключений. Но их не видно, только на левой щеке два кривых “украшения”. Первый волколак оставил автограф на память. Пусть земля ему будет пухом. Дернул заострённым ухом, отгоняя неприятные воспоминания. Глаза снова начали свое путешествие по комнате.

И следующим объектом, привлекшим мое внимание, оказался стол, заваленный кипами всевозможных бумажек, красками и чернилами. Непринужденно во всем этом бардаке горделиво стояла открытая и наполовину пустая изящная бутылка из темного стекла. Я заинтересованно потянул ноздрями и уловил четкий запах алкоголя. Любимый напиток эльфов — фруктовая наливка, это, кажется, вишневая.

Недоуменно нахмурил брови, подходя ближе. Май решил устроить пьяный дебош? Взял наливку и покрутил в руках. Открыта недавно и выпита в гордом одиночестве, прямо из горлышка. Что же такое у тебя случилось, любимый? Посмотрел на стул, на спинку которого небрежно была скинута одежда. Медленно выдохнул, коротко покосившись на плотную задернутую штору, разделяющую комнату на две части. За ней находилось что-то вроде спальни. У кого-то явно был веселый вечер. Ревность заговорила во мне, нехорошим червячком вгрызаясь в сознание.

Уже собрался решительно зайти во вторую половину комнаты, но ради интереса взял один из листочков со стола и, поднеся к свету, увидел все. Неприятный ком застрял в горле. На выцветшем от времени листе потускневшими чернилами был нарисован я сам. Еще мальчишка лет пятнадцати, носивший длинные волосы, задумчиво что-то пишущий. Заносчивый и наглый. На бумаге ровным красивым почерком выведены строчки короткого стихотворения.

***

Да, помню этот момент. Нам обоим по пятнадцать, учились во Всеобщей Академии. Ни я, ни Май не были магами, но это была подготовка, обязательная для всех. Кажется, это был второй курс, когда классы смешали вне зависимости от рас. Я сидел на паре, это была трансмутация. Под монотонное бубнение профессора моя группа полусонно писала какую-то неинтересную лабуду. Я прикрыл глаза, роняя потяжелевшую голову на подставленную руку. Скучно. Вдруг чувствую — спину кто-то взглядом сверлит. Быстро оборачиваюсь, нехорошо прищурив глаза. Кто там такой дерзкий?

На самом верхнем ряду сидел светлый эльфенок и что-то быстро чиркал на последнем листочке в толстой тетрадке пером. У него были блондинистые, как белое золото, волосы, собранные в высокий хвост, курносый, с горбинкой нос и миндалевые сиреневые глаза, обрамленные пушистыми светлыми ресницами. Еще одна смазливая “девчонка” в строю светлых. Ничего нового. Я много раз сталкивался с ним в коридорах, а теперь нас определили в одну группу. Странный он. Шуганный и людей дичится. Кажется, светлый был родом из какой-то глухой провинциальной деревушки и все ему было в новинку. Знаю только, он постоянно что-то черкает в своей тетрадке. Мы с парнями даже посмеивались над мальчишкой, когда тот впервые увидел сидхе.