Объятые луной (СИ)

За ней, как я и думал, оказалась спальня. Платяной шкаф, небольшой прикроватный столик и стул с небрежно скинутой на него одеждой. Смотрю на кровать, завернувшись в одеяло, словно гусеница в кокон, тихо сопел Май. На ватных ногах бесшумно подошел к кровати. Мягко опустился на нее, прогнув весом матрас. Эльф даже ухом не повел, отвернувшись лицом к стенке. Медленно и аккуратно перевернул светлого на спину. Мой любимый…

Светлый завозился, нахмурив идеальные дуги бровей и успокоился. Сейчас передо мной лежал эльф, не напоминающий своей хрупкостью и угловатостью того семнадцатилетнего эльфенка из воспоминаний четырехлетней давности. Гармоничные черты лица, полуоткрытые губы.

С судорожным вздохом я наклонился, целуя их, дрожа всем телом, вспоминающим их сладость. Осторожно проник языком внутрь горячего рта, прикрыв глаза от накатившего желания. И тут же отстраняюсь, вглядываясь в безмятежное лицо спящего. Его сон так крепок. Мозолистые пальцы нежно оглаживают мягкую щеку, ведя по линии безупречной скулы, скользя к острому едва дрогнувшему уху. Завороженно любуюсь переливом лунного света на золотых волосах, растекшихся по подушке шелковистой волной. Двумя пальцами поддеваю одну прядку и подношу к губам, вдыхая аромат травяной настойки и меда. Наклоняясь, целую в лоб, щеки, губы мимоходом и скульптурный подбородок.

— Девочка моя, как же я соскучился, — с придыханием шепнул в острое ушко, бессовестно стягивая одеяло…

POV Май.

Из сладкой хмельной дремы меня вывел голос. Голос, который на протяжении долгого времени я пытался забыть. Хрипливый, мурлыкающий и очень красивый, когда-то давно заставляющий меня слабо подрагивать от осознания того, что он говорит со мной. Но ты выпил слишком много, Май. Когда же забвение заберет эти острые и болезненные воспоминания о нем. Даже во сне сидхе преследует меня. Я ощутил легкий холодок, пробежавшийся по телу. И когда это одеяло успело убежать?

Прикосновение жарких губ к моей шее заставило вздрогнуть. Кажется, я перестал дышать и удивленно замер. Какой же реальный эротический сон. Не надо было так отчаянно ласкать себя вечером, смотря на нарисованного Садэра. А настойчивый язык не переставал ласкать ключицы, острые зубы царапали ставшую чувствительной кожу. А не суккуб ли забрался в мой дом? Все во мне говорило, что это происходит на самом деле.

Глаза распахнулись сами собой, немного привыкнув к темноте, неверующе опустил глаза вниз и наткнулся на сероволосую макушку. Ноздри трепетно втянули воздух, такой знакомый запах мяты и непривычный костра. Не может быть!

— Са… Садэр? — чуть слышно спросил я. При звуке моего голоса наваждение замерло и оторвалось от моей шеи. Село. На моей кровати сидел сидхе, вальяжно откинувшись спиной на изголовье.

— А как ты думаешь… — Хорт наклонился вперед и в самые губы прошептал последние слова, — моя любимая девочка?

Тело отреагировало на позабытое ужасно раздражающее прозвище, но произнесено это так интимно, нежно и ласково, что я резко сел, осматривая молодого мужчину, улыбавшегося мне. Столько лет я изводил себя, страдая по нему. Сколько пытался забыть, унять боль и обиду, поселившуюся в душе.

А сейчас рана ныла так, словно ее распороли ножом. Садэр оставил меня одного и все это время ни одной весточки, что он жив, что все в порядке. Только моя боль, не унимаемая временем. Я сидел и во все глаза рассматривал сидхе, такого взрослого и возмужавшего, а в голове всплыли его последние жестокие слова — «Нам больше не нужно видеться, забудь все, что было». Вспышке острого гнева я удивился сам.

— Зачем ты здесь? — мрачно процедил, лихорадочно кутаясь в одеяло, под которым у меня ничего не было, и отползая в самый угол постели. От ярости в голосе Садэр вздрогнул и посмотрел в мои немигающие холодные глаза, которыми я всем своим видом показывал, что не рад этой встрече. Но это было не так.

Коралловые кошачьи глаза с затаенной болью смотрели на меня, и в них я видел отражение собственных эмоций. Тоску, непотаенную боль, надежду и никогда не угасающую любовь. Неловко отвожу глаза, но собираясь с мыслями, негодующе произношу:

— Впрочем, не отвечай, — и прежде чем сидхе начнет оправдываться, я начал свою гневную тираду, — Ты оставил меня одного! Четыре проклятых года без тебя! Ни весточки! Я даже не знал, жив ты или нет?! Знаешь, сколько насмешек я перенес! Меня хотели выслать на границу за связь с сидхе! Каждый демонов день думал о тебе, изводясь! И вот спустя четыре года ты нежданно-негаданно объявился! Думаешь, прощу тебе всю свою боль так быстро?!

— Но я здесь, Май. Я приехал к тебе, — прервал меня нежный голос Садэра, сумеречный притянул меня к себе, заставив забыть обо всем и жадно смотреть в красновато-розовые глаза, лучащиеся любовью. Когтистые пальцы уверенно обхватили мое запястье, потянули меня в зал. На подрагивающих ногах, но все еще злой, молча пошел за ним. Меня подтолкнули к столу и, обняв сзади, принялись горячо шептать на ушко, обдавая его теплым дыханием.