Объятые луной (СИ)

Эльф поднял глаза и встретился с моим задумчивым взглядом. Его зрачки тут же расширились, щеки залил отчаянный багровый румянец, нервно дернувшись, светлый засунул листок в тетрадку, с хлопком ее закрывая. И только потом понял, как сильно опарафинился, глянув на мои дергающиеся губы и откровенно насмешливые смешинки в глазах. Это разожгло во мне интерес, и я легонько щёлкнул пальцами.

Злополучный листок оказался в моих руках. Обворожительно улыбнулся мальчишке, обнажив свои заостренные зубы. Он резко побледнел, смотря на меня своими невозможными сиреневыми глазами с тенью ужаса и нарастающей обиды, ну как дите малое. Бегло пробежался по строчкам, затем еще раз и остолбенел. Медленно проскользил взглядом выше и наткнулся на рисунок самого себя, один в один. И строки эти чем-то зацепили меня.

Сердце мое, пережившее ночь, будто крик…

Выстрел рассвета звенит над теснинами льда.

Сердце мое, позабудь его коварный лик.

Ты пропустило удар, пропустило удар.

Из аудитории я ушел по-темному — не прощаясь и через окно. Смотреть в сиреневые очи было неловко и стыдно. Неужели действительно влюбился? Да нет, Садэр, быть не может. Ну какой идиот может полюбить неблагодарную скотину и единоличную сволочь?!

«Светлый», — ядовито шепнуло сознание. На одной лишь записке дело не окончилось.

***

Громко хлопнула дверь. Мая я пихнул вперед, наслаждаясь выражением его напуганных глаз при виде того, как поворачиваю ключ в замке. В пустой аудитории остаемся мы вдвоем. За последние два месяца светлый понял, что та сценка с сопливым стишком была его главным провалом и ошибкой всей жизни. Эти сопли преследовали меня две недели, не покидая и заставляя постоянно думать об эльфе. С легкостью я узнал имя мальчишки и где он собственно обитает. Парень буквально поселился в библиотеке и в своей комнате в общежитии практически не бывал. Особенно после того, как я подселил к нему пикси, подстрекаемый друзьями.

О, я помню ту обиду и стыд на смазливом лице, когда громко зачитал стихотворение Мая всей группе. Он, готовый расплакаться прямо там, слабый любитель цветочков. За что читал вслух? М-м-м, это особо лакомый кусочек. Эльфенок имел дурость признаться всей группе обо всем. Мне многих пришлось вызывать на дуэли, некоторым наглым бил морды просто так. А потом в конец озверел и наслал злобных фэйри. Но и тут Май проявил себя неблагоразумно и опять наябедничал, отлично зная, кто ему напакостил.

Я два часа сидел в кабинете ректората и уныло слушал моральные нравоучения. Так еще заставили всех пикси самому ловить! Вы когда-нибудь пробовали ловить пикси без банальной сети? Нет? Ну что ж, тогда я вам глубоко завидую. До сих пор все ядовитые царапины не зажили.

Вот теперь будем разбираться с этим заносчивым мальчишкой. Как удачно мне удалось заманить светлого сюда. Уже трясётся передо мной как заяц перед змеей. Я сильнее! Я лучше! На что ты вообще годен, эльфенок?

— Лучше бы ты и дальше писал свою нудную лирику, Май, — в один момент я оказался рядом и толкнул эльфа вперед так, что он налетел спиной на парту и звучно приложился об нее.

— А тебе-то что?! Я тебя вообще не трогал, — огрызнулся светлый, гневно прижимая покрасневшие уши к голове.

— Ну еще бы ты меня трогал! — издевательски засмеялся я, — Это еще вопрос, кто тут кого потрогает!

— Ты только на словах такой важный! — зло сощурился эльф, прожигая меня гневным взглядом, — Сумеречная тварь!

Это вконец взбесило меня, да что он себе позволяет, этот мальчишка?! Я не ответил, только тихо зарычал. Май вздрогнул, осмелился посмотреть в мои глаза и испугался, увидев, как кошачьи коралловые глаза зажглись яростью. Резко оказался рядом и полностью опрокинул свою жертву на парту, придавив собой, нависая над ним так, что мои волосы соскользнули с плеч и упали на тяжело вздымающеюся грудь парня.

— Май, разве твоя мамочка не объясняла маленькому эльфенку, почему не стоит дразнить сумеречных фэйри? — прошипел я, занося над ним когтистую пятерню.

— Не надо, Садэр! Опомнись! — истерически зашептал светлый, пытаясь отползти от меня. Но получил лишь хмык в ответ. Быстрый взмах рукой, и под острыми когтями рвется шелк синей рубашки, обнажая персиковую мягкую кожу… покрытую укусами пикси. Я удивленно наклонился, забылся и провел осторожно пальцами по дрогнувшей груди.

— Хватит, Хорт! Я все понял! — заливался эльфенок, находясь на грани отчаяния.

— Что ты мог понять, светлый?! Что?! — низко зашипел я, продолжая таращиться на “разукрашенную” синяками и укусами кожу Мая. И представить не мог, что он может ТАК пострадать. Он забился подо мной, чувствуя перемену, и тихонько заскулил, но стоило мне раздраженно рыкнуть, зашептал: