Обязан побеждать

Его размышления прервал вспыхнувший багряный отблеск в зашторенном окне. Через несколько секунд отблеск превратился в зарево, прилетели ухающие взрывы. Генерал вскочил с постели. Что это могло означать?

Стук в двери – и на пороге его адъютант.

– Господин генерал, на железной дороге произошла крупная авария.

– Не дурите мне голову, гауптманн, немедленно ко мне коменданта станции и всех, кто отвечает за безопасность моих войск. Я буду ждать разъяснений в кабинете начальника штаба.

Адъютант вышёл, а командир дивизии самостоятельно надел мундир, сапоги и торопливо спустился на первый этаж, где его встретили взволнованные начальники штаба и оперативного отдела.

– Что происходит на железной дороге? Очередной взрыв?

– Выясняем, господин генерал, но думаю, не просто взрыв, а гораздо хуже, судя по грохоту и разрастающемуся пожару. – Начальник штаба показал на багровое зарево в окне.

– Если это так, немедленно бросьте вспомогательные силы на уничтожение диверсантов. А вот и комендант! – Генерал повернулся к вошедшему офицеру: – Вы слышали, что я сказал?

– Никак нет, господин генерал.

– В таком случае, я слушаю, что же случилось на вверенной вам железной дороге?

– По неточным сведениям, крушение эшелона с горючесмазочными материалами.

– Так уточните!

– Разрешите доложить, господин генерал? – раздался за спиной коменданта голос адъютанта. Генерал в знак согласия махнул рукой. – Русские диверсанты взорвали мину большой мощности на полотне и пустили эшелон с горючим под откос. Они били по бочкам зажигательными пулями, отчего взорвались не только бочки, но и несколько цистерн. Эшелон гибнет в огне.

– Я даю сутки коменданту, чтобы он нашёл и уничтожил диверсантов, если дорога жизнь!

– Но у меня нет автоматчиков. Мои подчинённые хорошие железнодорожники, но плохие солдаты…

– У фюрера нет плохих солдат. Вы пока не получите ни одного человека из дивизии. Поднимите на ноги всех полицейских, взвод охраны мостов и ведите их на уничтожение партизан.

– У нас нет собак, господин генерал, но они есть у спецподразделения, охраняющего пленных.

– Так возьмите, начальник штаба выдаст вам предписание, – раздраженно бросил генерал, удаляясь в свой кабинет.

– Есть! – вытянулся железнодорожник, пробормотав упавшим голосом: – На это уйдёт много времени, след диверсантов остынет…

* * *

На рассвете хмурые тучи закрыли небосвод. В лесу сумрачно, зябко. С севера тянул легкий ветерок, негромко шептался с вершинами деревьев, а здесь, в лощине, было тихо. Лейтенант позвал к себе рядовых и сказал:

– Смотрите, как надо разводить костёр, чтобы он не дымил. Берём осиновый или тополёвый сушняк, набираем пучок тонких прутиков, поджигаем. Сушняк кладём ни как попало, а вдоль друг друга. Такой костер горит жарко, долго и бездымно. Наблюдаем, куда несёт лёгкий дымок? Вот он стелется. Значит, будет дождь. Быстро разогреваем кашу с тушёнкой, кипятим чай, заправляемся – и в поход. Грузу у нас много.

– Ловко у вас получается, товарищ лейтенант.

– Такая ловкость на войне продляет жизнь, рядовой Фёдор, и даёт возможность начистить фрицам хрюшку.

– Я только научился метать штык, – мрачно сказал Шелестов.

– Это уже хорошо, меткий бросок штыка может уничтожить врага, товарищ Лёня. Цинки складываете в мешки, гранаты тоже, делаете лямки из брезента и уходите с санинструктором на новую базу.

– А вы, товарищ лейтенант? – робко спросила Таня.

– Я тут немного с оркестром поработаю и вас догоню.

Они дважды ходили к роднику, перенесли всё, что было спрятано у сланцевого грота. Почти беспрерывно шёл мелкий осенний дождь-мукосей, намочили ноги от отсыревшей травы. Вырезанные из брезента накидки хорошо защищали туловище. Лейтенант по ходу объяснял бойцам, как надо передвигаться по лесу, чтобы не быть схваченным притаившимся за деревом врагом. Вечерело. Немцы не появлялись. Лейтенант решил заночевать на прежнем месте, пояснив, что собрать большую облаву с проводниками не так-то просто. Требуется время. Возможно, она сейчас идёт западнее от места крушения, куда ринулась поначалу группа, оставляя сломанные ветки, взрыхленную лесную постель, но затем резко взяли на восток, идя след в след до знакомой лощины под тусклым светом луны.

Ночь прошла спокойно, но все четверо караулили тишину. Лейтенант поднял группу до рассвета. Утро по-прежнему хмурилось, собираясь брызнуть холодными слезами. Завтракали, не разводя костра.

– Делаем бросок к станции. Есть кое-какие соображения. Рядовые Осинин и Шелестов выдвигаются в дозор. Идти осторожно, прислушиваясь к лесу.

– Товарищ лейтенант, поделились бы? – сказала санинструктор, когда бойцы с автоматами скрылись за кустарниками лощины.

– Заметил я, что немцы используют захваченные наши пассажирские вагоны. Уж не маскировка ли для перевозки живой силы? Вот я и хочу понаблюдать. А горят они неплохо!

– Скорее всего, для перевозки раненых, а по международному праву санитарные поезда трогать нельзя.