Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

Анализ архивных материалов показывает, что в определении срока пребывания в штрафной части военнослужащего переменного состава органы военного управления и командование штрафными частями руководствовались требованиями руководящих документов, в первую очередь, Положениями о штрафных батальонах и ротах и приказом НКО СССР № 323 от 16 октября 1942 г. «О направлении в штрафные части военнослужащих, осужденных военными трибуналами с применением отсрочки исполнения приговора до окончания войны». В случае, если срок пребывания в штрафной части не был определен в приговоре, его устанавливал своим приказом командир войсковой части, в которой находился осужденный (или начальник гарнизона).

Так, прибывшим в январе 1945 г. в 8-й ОШБ 1-го Белорусского фронта бывшим офицерам П.Л. Шаповалову – три месяца и А.Д. Комарову – один месяц срок пребывания в ОШБ был определен приговором военного трибунала[412]. Ряд же других переменников – П.И. Павловский, М.В. Базылев, И.Ф. Кабаев, А.К. Измайлов, А.П. Клочков – прибыли в батальон с документами, в которых этот срок указан не был. Отдел кадров фронта предложил командиру ОШБ установить его своим приказом[413]. Аналогичное указание было дано отделом кадров фронта и в отношении Г.В. Тюремских, находившегося в ОШБ с 3 февраля 1945 г.[414]. Тем самым командир штрафной части исправлял огрехи командиров тех частей и соединений (начальников гарнизонов), откуда в ОШБ прибывали переменники.

Обращает на себя внимание, что при определении сроков, на которые военнослужащие направлялись в штрафные части, командиры и начальники во многих случаях произвольно трактовали требование приказа НКО СССР № 323 от 16 октября 1942 г. о необходимости сообразовываться с назначенной военным трибуналом мерой наказания.

Так, бывший начальник АХЧ штаба 79-го стрелкового полка 3-й Ударной армии старший лейтенант П.Ф. Фереферов был осужден военным трибуналом на 8 лет лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора. Однако соответствующим приказом был направлен в ОШБ всего на один месяц[415].

В практике функционирования штрафных частей принципиальное значение пробрел вопрос, с какого момента начинать отсчет пребывания в ней переменника. Это было необходимо для соблюдения установленного каждому из них срока службы в штрафной части.

Вполне ясным было указание, содержавшееся в приказе наркома обороны СССР № 323 от 16 октября 1942 г.: «Срок пребывания в штрафных частях исчисляется с момента фактического прибытия осужденного в штрафную часть»[416]. Этим приказом следовало руководствоваться по аналогии и в том случае, когда штрафник не был осужденным, а был направлен в ОШБ или ОШР властью уполномоченного на то командира.

В ответ на последовавшие запросы с мест Главной военной прокуратурой Красной армии было дано следующее разъяснение: «Исчисление срока пребывания штрафника в штрафной части должно производиться с момента фактического нахождения штрафной роты или батальона на передовой, независимо от того, происходили или не происходили бои. Нахождение же штрафника в пунктах формирования (запасной полк, гарнизон и т. п.) – в расчет при исчислении срока для штрафника не принимается»[417].

Во многих штрафных частях установленные приказом наркома сроки в один – три месяца выдерживались. Так, в ОШБ 1-го Украинского фронта при определенном приговором сроке в три месяца находились «на передовой линии фронта» А.М. Науменко – с 17 апреля по 20 июля 1944 г., П.А. Мурга – с 8 апреля по 14 июля 1944 г.[418].

Однако так было не повсеместно. Судя по донесению штаба Воронежского фронта в Генеральный штаб от 11 января 1943 г., 34 штрафника «отбыли срок» не менее четырех месяцев. Таких сроков пребывания в штрафных частях не предусматривал ни один руководящий документ[419].

Произведенной военной прокуратурой 3-й гвардейской армии Юго-Западного фронта в феврале 1943 г. проверкой было установлено, что командование ОШБ фронта «несвоевременно разрешает вопросы об освобождении осужденных по истечение предельного срока. Некоторые осужденные находятся в батальоне с 19 октября 1942 г.»[420], то есть не менее четырех месяцев.

Переписка командования штрафных частей с вышестоящими штабами показывает, что в ряде случаев упомянутый приказ НКО, как и разъяснение Главной военной прокуратуры, не только не дошли до непосредственных исполнителей, но и отсутствовали в отделах кадров фронтов, и командование вынуждено было определять такой порядок самостоятельно. Это происходило даже в конце войны, когда штрафные части существовали уже более двух лет, и эти вопросы, казалось, должны были быть давно отрегулированы.