Обитатели стен (сборник)

Клайд Меншип теперь следил за разговором с таким напряженным вниманием, что мозги у него чуть ли не начинали плавиться. Его очень интересовал астрономический объект 649-301-3 и все, что облегчало или затрудняло полет к нему, какими бы экзотичными по земным меркам ни были методы транспортации.

— И причина, конечно же, вполне конкретная, — продолжал молодой исследователь. — Ментальный регресс. Все тот же ментальный регресс. Решив за двести лет всевозможные проблемы, связанные с космическими путешествиями, мы не слишком напмбфыкали в этой области. Стоит нам удалиться от нашей родной планеты на двадцать световых лет, и на нас обрушивается ментальный регресс. Самые выдающиеся личности начинают вести себя как умственно отсталые дети, и, если они тут же не поворачивают назад, их мозги просто превращаются в кашу.

«Так и должно быть, — озарило Меншипа, — так и должно быть! Конечно же… раса телепатов, подобная флефнобам! Выросшие с раннего детства в ментальной ауре других живых существ, полностью зависящие от телепатии в своем общении, так как у них отсутствуют другие органы восприятия, какое жуткое одиночество должны они испытывать, когда их корабли оказываются слишком удаленными от родного мира!»

А их образование — насколько Меншип мог судить о системе образования столь отличных от себя существ, стоящих на гораздо более высокой ступени развития, должно было основываться на постоянном питании мыслями других, взаимном интеллектуальном обмене. Так что индивидуум неизбежно зависел от общего развития группы. Когда же в силу каких-либо барьеров или колоссальных межзвездных расстояний ощущение соучастия резко уменьшалось, оно неизбежно вызывало психологическую дезинтеграцию у флефноба.

Но все это было не главным. Главное — что у них имелись корабли для межвездных полетов! Главное, существовали транспортные средства, которые могли вернуть Клайда Меншипа на Землю, в Келльский университет, к его работе «Стиль и содержание отчетов пятнадцати корпораций перед своими акционерами за период 1919–1931 годов».

Впервые за все это время у Клайда забрезжила какая-то надежда. Но уже через мгновение от нее ничего не осталось. «Допустим, смеха ради, — говорила ему его врожденная сообразительность, — что тебе удастся выбраться отсюда и несмотря на полное незнание этого мира отыскать дорогу к кораблям, которые упоминал Рабд, — так неужели даже в самых смелых, самых горячечных своих помыслах ты можешь себе представить, — продолжала его сообразительность, — что ты, Клайд Меншип, над техническими способностями которого посмеялся бы синантроп, сможешь справиться с управлением звездолета, не говоря уже об особенностях этого управления, придуманных для удобства столь непохожих на тебя существ, как флефнобы?»

И Клайд Меншип был вынужден скрепя сердце согласиться, что план его абсолютно нереален. И все же он послал к черту свою врожденную сообразительность.

А почему бы не использовать Рабда? Рабд мог бы сам отвезти его на Землю, если (а) сочтет это целесообразным и (б) с ним удастся наладить контакт. Так. Что больше всего интересовало Рабда? Судя по всему, этот ментальный регресс.

— Если вы сможете разрешить эту проблему, профессор, — произносил тот в это время, — я буду вне себя от глрнка. Ведь именно из-за этого мы прикованы к центру своей галактики в течение уже стольких лет. Вот что меня волнует. И поэтому, когда вы вытаскиваете этот шмоток протоплазмы откуда-то с окраины вселенной и спрашиваете, как я отношусь к вашему «достижению», я вынужден ответить вам, что все это производит на меня мало впечатления. Для меня подобный эксперимент не имеет никакой практической ценности.

Меншип уловил волны внутреннего согласил, исходящие от отца Рабда.

— Вынужден согласиться с тобой, сын. Бессмысленный и опасный эксперимент. И думаю, мне удастся убедить Совет в своей точке зрения. На этот проект и так уже было потрачено слишком много средств.

Поскольку энергия их мыслей начала постепенно уменьшаться, Меншип сделал вывод, что они выходят из лаборатории.

До него донеслись отчаянные «но… но…» Лирлда, после чего советник Гломг, вероятно простившись с ученым, спросил у своего сына:

— А где малышка Тект? Я думал, она с тобой.

— Она на космодроме, — откликнулся Рабд, — наблюдает за погрузкой корабля. В конце концов, мы отправляемся сегодня в наш свадебный полет.

— Замечательная особа, — уже едва разобрал Меншип ответ Гломга. — Ты самый счастливый из флефнобов.

— Да, я понимаю, папа, — заверил его Рабд. — Не думай, что я не отдаю себе в этом отчет. Самый большой пучок глазчатых щупалец по нашу сторону от Ганзибокла — и все мои, мои!

— Тект нежная и умная флефнобка, — сурово заметил его отец откуда-то издали. — У нее масса достоинств. Мне не верится, что супружество для тебя определяется всего лишь количеством глазчатых щупалец их обладательницы.