Обиженная

– Ко мне приходила Ксения. Знаешь, она всегда посещала всякие заведения вроде моего и по мере возможности всем помогала. После смерти Власова она сильно изменилась и стала очень набожной, поэтому ее часто можно было увидеть в приюте или доме престарелых. Она узнала меня, Андрей, и мы долго говорили. Ты не представляешь, но я плакал после этих разговоров. И вот как-то однажды она мне говорит: «А я ведь знаю, что у тебя было искушение взять чужое. Правда?» Я даже сначала не понял, о чем она. А потом, когда въехал, обалдел, типа, откуда она узнала?! «Это не имеет значения! – махнула рукой она. – Но ты должен усвоить одну простую вещь. Никогда не вини судьбу. Главное – ты жив. Радуйся, что ты так легко отделался». Я ей говорю: «Что ты несешь?! Думаешь, это радость – лежать пластом, ссать под себя и звать каждый раз сиделку, когда тебя нужно перевернуть?!» Знаешь, что она мне ответила? – с гневом в голосе продолжил Сорокин. – «Если бы ты взял ЭТО с собой, последствия могли бы быть намного хуже!»

Дмитрий закашлялся и с придыханием добавил:

– Получается, какая-то гребаная шкатулка перевернула мою жизнь, так ли я должен понимать?! Деревянная коробка для хранения всякой дряни! «Тебе предоставили выбор, ты поступил так, как считал нужным». Вот что она мне сказала на прощание! Как это понимать, Андрей?

– Я не знаю, – ответил Белов.

Он действительно не знал и вдруг почувствовал огромную усталость, граничащую с опустошенностью.

– Будь осторожен, парень, – сказал напоследок Сорокин. – Не окажись на моем месте. Этот дом – проклятье здешних мест.

– Всего хорошего, – сказал Андрей. Фары высветили сквозь кружащие снежинки две запорошенные снегом фигурки – его дочь и мать.

– Послуш… – начал было говорить Дмитрий, но адвокат уже отключил телефон.

* * *

– Как прошло собрание? – поинтересовался Андрей.

Елизавета Ивановна молчала. Алла тоже не проронила ни слова, с ленивой рассеянностью посматривая, как снаружи бушует снегопад.

– Мама? – спросил мужчина.

– Что у тебя случилось? – вместо ответа задала вопрос она, и Андрей был поражен, насколько измученно прозвучал ее голос.

– Я расскажу об этом дома, – подумав, сказал он.

– Хорошо, – покорно кивнула старушка. Белов не мог не заметить, что его мать старалась не смотреть в сторону Аллы.

На светофоре его обогнала темная «десятка». Автомобиль сильно закрутило на гололедице, но потом он выровнялся и поехал дальше, при этом чуть не зацепив их «Форд». Алла проводила машину задумчивой улыбкой.

– Придурки, – процедил Андрей. Он и предположить не мог, что в «десятке» трое неизвестных везли бесчувственное тело учительницы его дочери.

Дома Алла отказалась от ужина.

– Что еще за новости? – мрачно спросил Андрей.

– Не хочу, и все, – бросила Алла, намереваясь отправиться к себе в комнату, но ее перехватила за руку бабушка:

– Нет, Алла. Не хочешь есть – и ладно. Тогда поговорим.

– Мне не о чем с вами разговаривать, – ухмыльнулась девочка.

– Где ты была вчера? Яна Владимировна сказала, что тебя не было в школе! – с трудом сохраняя спокойный тон, сказала Елизавета Ивановна.

– Я БЫЛА в школе, – ответила Алла, сбрасывая руку бабушки, при этом на лице ее мелькнуло отвращение, и Андрей это заметил. – Я не была на уроках.

– Почему? Что случилось, Алла?! – повысил голос мужчина.

– У меня не было настроения.

Андрей переглянулся с матерью.

– Тебе не кажется, что ты забываешься? – спросил Белов, наклоняясь над дочерью. – Раньше ты себе такого никогда не позволяла!

– Оставьте меня в покое! – взвизгнула Алла, пятясь назад. Адвокат был ошарашен – он не узнавал свою дочь.

– Мне кажется, я знаю, в чем дело, – подала голос Елизавета Ивановна. Она с трудом поднялась со стула и сделала шаг к Алле. Девочка инстинктивно пригнулась, словно готовясь к прыжку и чуть ли не с ненавистью глядя на нее.

– Это волосы. Твои новые волосы. Я права? Из-за них ты так изменилась, – сказала бабушка и перевела взгляд на сына, продолжив: – А ты настолько глуп, что не видишь очевидного? Или ты ослеп?!

Алла хищно улыбнулась, блеснув полоской острых зубов.

– Я ничего не понимаю, – растерялся Андрей.

– Конечно, ты ведь весь в делах, – горько усмехнулась Елизавета Ивановна. – На дочь времени нет…

– Прекрати, мама! – гневно воскликнул Андрей.

– Скажи, пусть снимет парик, – сказала бабушка, указав на волосы Аллы. Девочка с затравленным видом попятилась назад и уперлась спиной в стол. На ее перекошенном лице было написано, что она готова защищаться до последнего.

– При чем тут волосы?! – изумился Белов.

– Пусть снимет парик, – настаивала дрожащим голосом Елизавета Ивановна. – Она не думает ни о чем другом, кроме своих волос. Она спит в парике, моется, не снимая его. Сегодня после собрания она заявила, что собирается идти в парикмахерскую. Ты понимаешь?! Стричь парик! Посмотри!

– Алла? – позвал мужчина.

– Не трогайте меня, – медленно проговорила девочка. Она обвела замерших отца и бабушку злым взглядом. – Просто не трогайте меня, и мне не придется никому делать больно.