ОБХСС. Экономическая преступность в СССР

Дело получило колоссальный резонанс, потому что впервые со сталинских времен в списках преступников (по крайней мере – подозреваемых) фигурировали персонажи с политического Олимпа.

Борьба велась не только путем уголовного преследования; шел процесс самоочищения партии, который, опять же, не сводился лишь к деятельности Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. Сухарев рассказывает: «Андропов, намереваясь провести серьезную проверку партийных кадров, «бросил в бой» бескомпромиссного сибиряка Егора Кузьмича Лигачева. Проработавший семнадцать лет первым секретарем Томского обкома партии и будучи с 1976 года членом Центрального Комитета, Лигачев в 1983 году стал секретарем ЦК КПСС и, что еще важнее, заведующим Отделом организационно-партийной работы, своего рода «отдела кадров» ЦК, осуществлявшим кадровую политику в масштабах государства; уже к концу года около пятой части первых секретарей обкомов партии и еще больше союзных министров, не говоря уже о менее высоких управленцах, были сменены. В следующем году Лигачев отправился в Узбекистан, где организовал пленум ЦК компартии республики по проблемам бесхозяйственности, очковтирательства, приписок и коррупции в эшелонах власти, о чем свидетельствовал массовый поток писем и жалоб граждан в Москву. На пленуме ЦК Узбекистана был дан обстоятельный, острый анализ ситуации в республике. Речь шла о партийной и государственной дисциплине, нравственной чистке кадров; принципиальной критике подверглось партийное и советское руководство республики, включая самого Шарафа Рашидова».

Узбекистан стал полигоном антикоррупционных следственных технологий… Столоначальники Туркестана еще в двадцатые годы нередко привлекали внимание чекистов.

Необходимо вспомнить и еще одну предысторию. В 1970-м году Ядгар Насриддинова стала председателем Совета Национальностей и заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР Николая Подгорного. Воспитанница детского дома, безграмотная узбекская девочка стала вторым лицом в советском парламенте, то есть – государственным деятелем мирового масштаба. Для партийного вождя Узбекистана Шарафа Рашидовича Рашидова она стала потенциально опасным соперником.

Первое уголовное дело, связанное со взяточничеством высокопоставленных должностных лиц, прокуратура возбудила в 1975 году: к уголовной ответственности привлекли председателя Президиума Верховного Совета республики и председателя Верховного суда Узбекистана. Тогда-то следственные органы и вышли на председателя Совета национальностей Верховного Совета СССР Ядгар Насриддинову. Следствию удалось собрать достаточно серьезные материалы о получении Ядгар взяток, но в самый последний момент из-за вмешательства Брежнева расследование притормозили. Насриддинову не обвиняли в махинациях, связанных с хлопком. Тут речь шла о другом. Дескать, «Мать узбекского народа» берет взятки от родни подследственных.

В итоге карьера Ядгар развалилась. В молодом, по меркам большой политики, возрасте она стала персональным пенсионером… А через несколько лет следователи и журналисты вернулись и к узбекским шалостям, и к Насриддиновой.

В 1979 году было открыто еще несколько дел. В одном (по обвинению цеховиков объединения «Гузал») фигурировали левые подпольные цеха, в другом, возникшем параллельно, обвинение предъявили начальнику ОБХСС Бухарской области Музаффарову и председателю облпотребсоюза Кудратову. Так заваривалась беспрецедентная узбекская следственная эпопея.

Дело, перевернувшее страну, началось в тихой провинциальной Бухаре. Готовили эту «чистку» в московских кабинетах – главным образом, в КГБ. Узбекское дело, оно же – Бухарское, оно же – Хлопковое, прошло через слом эпох и заметно повлияло на распад Советского Союза. Началось оно на закате брежневской эпохи, когда мало кто мог всерьез помыслить об упразднении державы. Казалось, что нужно просто приструнить национальные элиты. Узбеков выбрали в качестве назидательного примера для других – для Закавказья, Прибалтики, Украины… Но процесс быстро вышел из-под контроля. Узбекское дело стало самым громким антикоррупционным процессом времен горбачевской Перестройки, а завершалось уже на развалинах Советского Союза, в республиках, ставших независимыми государствами. Причем, завершалось не менее драматично, чем начиналось.

Почему в качестве объекта расследований выбрали именно Узбекскую ССР? Коррупция там процветала не больше, чем в республиках Закавказья, а подпольный бизнес явно был слабее, чем в Тбилиси, Баку и Ереване. Видимо, узбеков посчитали «слабым звеном» в цепочке республиканских элит.