Облачно, возможны косатки

Когда информация об отлове разошлась, в России, как и раньше, никто ею не заинтересовался, а вот за рубежом она вызвала сильный резонанс. Кто-то из зарубежных активистов назвал косатку Нарнией, и это имя приклеилось к ней так прочно, что даже владельцы в итоге стали ее так называть. Иностранные активисты стали распространять в интернете петицию под заголовком “Free Narnia” с требованием выпустить пленницу на свободу.

В это время тренеры пытались заставить Нарнию есть. Пойманные косатки часто отказываются от еды, а в этом случае ситуация еще осложнялась тем, что Нарния – плотоядная косатка и рыба, которую ей предлагали, была для нее неестественным кормом. Похожую ситуацию описал Эрих Хойт в своей книге «Косатка – кит, которого называют убийцей» (Orca: the whale called killer): в 1970-х годах в Британской Колумбии отловили группу плотоядных косаток и пытались кормить их рыбой, в результате чего животные больше двух месяцев ничего не ели.

Еще во время передержки в заливе Рейнеке Нарнии предлагали и живую, и мертвую рыбу, но она отказывалась и от той и от другой. Та же история продолжилась и на базе в Средней. Обеспокоенные здоровьем дорогостоящей пленницы, тренеры попытались накормить ее насильно, приподняв на сетке – так называемом «ложном дне» – к поверхности воды. Однако Нарния оказалась слишком крупной и сильной для подобных манипуляций, и тренеры поняли, что придется договариваться с ней по-хорошему. Тогда они направили все усилия на налаживание контакта, в том числе тактильного, постоянно поглаживая и почесывая ее. Косатки, как и другие дельфины, очень чувствительны к прикосновениям и часто трутся друг о друга в ходе дружелюбных взаимодействий. Это сработало и с человеком: постепенно Нарния стала проявлять интерес к общению с тренером. Через несколько дней косатка начала из вежливости брать рыбу, которую новый приятель так назойливо совал ей в рот, но поначалу она не особенно представляла, что делать с этим ненужным подарком: плавала с рыбой по вольеру и прятала ее на дне. Потом она стала разрывать ее на части и тут, видимо, наконец распробовала содержимое (а может быть, просто почувствовала себя лучше и проголодалась). В начале третьей недели пребывания в неволе Нарния начала есть горбушу.

Тем временем мы пытались в меру своих возможностей предотвратить новые отловы. Попытки раскрутить российскую аудиторию хоть на какую-то реакцию оказались провальными – как и в 2003 году, всем было все равно. Природоохранные организации пожимали плечами и говорили, что это не их тема: у них на повестке стояло спасение тигров, бельков и лесов. Журналисты тоже не заинтересовались этой проблемой. Единственная надежда была на научное сообщество, в котором у нас был хоть какой-то вес.

Еще в 2011 году до меня дошли слухи о том, что готовится новая редакция Красной книги России (она должна обновляться раз в 10 лет, и последнее издание выходило как раз в 2001 году). Мне пришла в голову мысль, что было бы здорово включить в новый список популяцию плотоядных косаток, – к тому времени уже было понятно, что численность их существенно ниже, чем рыбоядных, а привычка ходить вдоль берега по мелководьям делала их особенно уязвимыми для отлова. Через коллег я связалась с людьми из комиссии по млекопитающим и предложила им составить новую версию списка китообразных.

Старый список китообразных Красной книги давно удивлял меня своей иррациональностью. Кроме видов, действительно нуждающихся в охране, он содержал некоторые массовые виды, например беломордых дельфинов, которых в Северной Атлантике насчитывается свыше 100 000 особей. Также там значилось несколько видов, которые в фауне России числятся только номинально. Попытки выяснить, кто их наблюдал, неизменно приводят к советскому ученому с говорящей фамилией Слепцов – он регистрировал встречи с серыми дельфинами в водах Командорских островов, с бесперыми морскими свиньями возле Шикотана и с другими экзотическими видами, которых ни до, ни после него в этих районах никто не видел. Присутствие таких странных объектов охраны в Красной книге казалось мне профанацией самой идеи этого документа – ведь если половина включенных туда видов в охране не нуждается, кто будет серьезно относиться к другой половине? В свой список я включила только те виды, которые, по последним доступным данным, действительно были редкими или теряли в численности и нуждались в охране, – в том числе плотоядную косатку. Я отправила список в комиссию, но никакого ответа не получила, и оставалось только надеяться, что его примут к сведению.