Облачно, возможны косатки

Первая группа косаток встретилась нам только 16 июня. Сначала мы услышали далекие крики в гидрофон и пошли вдоль берега, постоянно останавливаясь и осматривая горизонт в бинокль. Прошло не меньше часа таких поисков, прежде чем Миша заметил под берегом далекий плавник. Группа оказалась небольшой – два взрослых самца, самка с детенышем и один «другой». «Другие» – это сборная категория, к которой мы относим животных, чей пол и возраст не удалось точно определить. Взрослые самцы отличаются высоким прямым плавником, присутствие детеныша позволяет нам определить самок-матерей, а вот самки без детенышей и молодые самцы внешне неразличимы (если, конечно, не выпрыгнут из воды, показав окраску генитальной области, по которой животные разного пола хорошо различаются).

Один самец, с виду постарше, все время шел поодаль от остальных, а второй, помоложе, держался рядом со всеми. Мы заехали вперед, чтобы сфотографировать их и записать звуки, когда они будут проходить мимо, но вместо этого косатки вдруг остановились и начали кормиться. Некоторое время они охотились почти на месте, а потом стали медленно смещаться на север, в нашу сторону, рассеянной шеренгой, из которой то одно, то другое животное то и дело отвлекалось на ловлю рыбы. Кого именно они ловили, мы так и не поняли – в какой-то момент мы видели сквозь воду нечто похожее на морского окуня, но с широкими поперечными полосами, однако, кто это был и на него ли охотились косатки, неизвестно.

Мы провели с ними весь день, и они так и шли на север, то и дело отвлекаясь на охоту. Детеныш время от времени пытался поиграть, дельфинируя или хлопая хвостом, но потом снова возвращался к еде. Мы записали немало звуков, хотя в этом деле нам ужасно мешала проходившая мимо плавбаза, шумевшая под водой, как взлетающий самолет. Отправляясь на Карагинский, я надеялась, что хотя бы там смогу записать чистые звуки косаток, без шума судовых двигателей, которые постоянно портили мне записи в Авачинском заливе. Но не тут-то было – это, казалось бы, удаленное от цивилизации место оказалось еще более шумным. Косатки вроде бы не обращали на это внимания, но шум воздействует на китообразных так же, как на привычных к нему жителей большого города, – даже если они сами его не замечают, все равно он вызывает постоянный фоновый стресс, снижает иммунитет и подрывает здоровье.

В нашем каталоге эта семья косаток получила название «семья Марика» – одного из самцов мы назвали Мариком в честь коряка из группы местных жителей, недавно заехавших в маячный поселок. Эти дети природы пришли из Караги на одной надувной лодке за птичьими яйцами на небольшой островок у южной оконечности Карагинского. Набрав яиц и переночевав на берегу, наутро они обнаружили, что бензина у них на обратную дорогу не хватит, поэтому поехали на маяк просить топливо. У маячников бензина тоже не оказалось – у них все работало на соляре, поэтому в роли спонсора традиционных промыслов поневоле пришлось выступить нам.

Диалект у семьи Марика (косаточьей, а не человеческой) оказался очень интересным. Главным характерным отличием авачинского клана является наличие звуков типа К7 – это бифонические звуки с двумя частотами, нижняя из которых лежит в районе 2 килогерц, а верхняя – в районе 6–7 килогерц. У других кланов таких звуков нет, для них характерны в основном звуки с нижней частотой в районе одного килогерца и верхней выше восьми – такие звуки встречаются у всех рыбоядных косаток Дальнего Востока и во многих других популяциях, а вот К7 уникальны именно для нашего авачинского клана. Так вот, у семьи Марика были звуки, очень похожие на К7, – с нижней частотой в районе двух, но с чуть более высокой верхней – в районе восьми с небольшим.

Такие находки очень интересны для понимания того, как диалекты меняются во времени. Подобные крики могли возникнуть как минимум тремя способами. Во-первых, возможно, это более архаичная, предковая версия К7, которая сохранилась у этой семьи, но изменилась у тех семей, которые мы обычно наблюдаем в Авачинском заливе. Во-вторых, это может быть, наоборот, результат прогрессивного изменения К7 в процессе культурной эволюции – тогда у авачинских семей мы наблюдаем более архаичную версию. И наконец, возможно, что это результат так называемого горизонтального переноса, когда К7 в этой семье изменился под влиянием криков других семей с более высокой верхней частотой, и поэтому верхняя частота в нем тоже повысилась.

Три дня спустя мы снова встретили семью Марика, но на этот раз в составе большого скопления из нескольких семей. Приглядевшись и прислушавшись к звукам, мы поняли, что это наши знакомые авачинские косатки – семьи Икара, Немо и Дыркина. Они общались с животными из семьи Марика, как со старыми друзьями. Истосковавшись по обществу косаток, мы работали с ними до тех пор, пока проливной дождь не прогнал нас на берег.