Облачно, возможны косатки

Дальнейшее наше пребывание на острове оказалось небогато на косаток, зато богато на горбатых китов. Мы обнаружили их излюбленное место кормежки за самой южной точкой острова – мысом Крашенинникова. С конца июня горбачи держались там почти постоянно, охотясь на мелкую стайную рыбу – тихоокеанскую песчанку. Эта рыбка предпочитает районы обширных мелководий и служит прекрасным кормом для морских птиц и млекопитающих. Там, где стайки песчанки поднимаются к поверхности, образуются огромные «птичьи пятна» – истошно орущие и непрерывно жрущие скопления чаек, моевок, кайр и других морских птиц. У каждого вида птиц своя роль в таком «птичьем пятне». Важнее всего кайры – именно они, ловко ныряя под воду и плавая там, как пингвины, сбивают песчанку в плотный косяк и заставляют подниматься ближе к поверхности. Чайки и моевки атакуют рыбу сверху, выхватывая друг у друга из клювов и отчаянно сражаясь за возможность оказаться чуть ближе к вожделенному источнику корма. Буревестники могут нырять под воду, хоть и не так глубоко, как кайры, а вот моевкам и чайкам приходится добывать корм у поверхности или отнимать его у тех, кто способен нырнуть. Песчанка удивительно беззащитна против таких атак – тонкая, извилистая, как змейка, но совсем не проворная рыбка, она просто тупо плывет стаей, даже не особенно пытаясь увернуться от хищников (наверное, у песчанки есть какой-то секрет выживания, иначе при таком поведении она давно была бы съедена подчистую).

Время от времени к «птичьим пятнам» присоединялись нерпы, которые осуждающе зыркали на нас из-под воды и уплывали прочь, растопырив усы. Но нередко случалось и так, что птичьи шум и гвалт привлекали внимание голодного горбача; кит подходил к пятну, делал один большой глоток – и вся стая песчанки оказывалась у него в ротовом мешке, а птицам оставалось лишь недоуменно покачиваться на волнах, размышляя, куда же делась рыба. Так мы в очередной раз убедились, что в жизни не все бывает как в книжках, – обычно пишут, что птицы кормятся на остатках добычи китов (и мы действительно не раз наблюдали это впоследствии), а тут получалось, что киты «паразитируют» на птицах, съедая стаю, которую те обнаружили и обозначили громкими криками.

Между тем уже подошел срок, в который планировалось сниматься с острова. Мы просили Бурдина, остававшегося в Петропавловске, договориться с каким-нибудь сухогрузом, чтобы он забрал нас прямо с Карагинского, потому что снова выбираться через Оссору совершенно не хотелось – одна мысль об этом милом поселочке навевала глубокую тоску на всех участников прошлогодней экспедиции. Но судно что-то никак не находилось, никто не хотел делать крюк, чтобы забрать нас с перешейка.

Неделю спустя Бурдин наконец отыскал капитана, который согласился взять нас на борт, но он направлялся не на юг, а на север – в Тиличики и Пахачи, а потом уже возвращался обратно в Петропавловск. Делать было нечего – мы решили, что лучше уж оказаться на судне, которое рано или поздно точно придет куда нам нужно, чем в Оссоре с непонятными перспективами. Так как судно шло западным берегом Карагинского, нам предстояло с помощью безотказного маячника перевезти свое имущество к нашим любимым цистернам на пляже перешейка. Пара дней ушла на сборы и транспортировку, а за день до назначенного срока мы перегнали на западный берег лодку, обойдя остров с юга, – это было проще, чем разбирать ее, везти по суше и собирать заново. Когда мы наконец все перевезли и вернулись в поселок, Женя пошла напоследок побродить по берегу и поснимать пейзажи. Конечно же, первое, что она увидела, посмотрев на море, – плавники косаток. Эти паршивцы где-то шлялись две недели, пока мы страдали без работы, но стоило нам перегнать лодку на другой берег – и вот они, тут, почти в самой бухте под маячным поселком!

На следующий день мы попрощались с гостеприимными хозяевами, и маячник отвез нас с остатками вещей к цистернам. Мы сели ждать обещанное судно. Предполагалось, что оно придет после обеда, но мы проводили закат, а никто так и не появился. Лишь после полуночи вдалеке показались огни пэтээра. Грузиться в темноте нам казалось безумием – это был верный шанс потерять что-то из нашего ценного оборудования, но капитан не собирался задерживаться тут надолго, так что пришлось зажечь все имеющиеся фонарики и нашаривать разложенные по пляжу вещи в полной темноте.

Наутро, отоспавшись и придя в себя, мы выбрались в кают-компанию и познакомились с командой. Капитан Олег Будимирович при ближайшем рассмотрении оказался отличным мужиком, энергичным и позитивным. Он с интересом расспрашивал нас о нашей работе и о китах и сам постоянно рассказывал какие-то случаи из жизни – не в навевающей тоску манере профессиональных любителей травить байки, а очень живо и по-настоящему.