Облачно, возможны косатки

Первые два способа еще с начала прошлого века пристально изучали две основные поведенческие школы – европейские этологи и американские бихевиористы. Третий же долго игнорировали, хотя еще в начале ХХ века психолог Вольфганг Келер поставил свой знаменитый эксперимент с шимпанзе, доказавший наличие мышления у животных, не относящихся к виду Homo sapiens. Келер подвешивал банан высоко в воздухе и предлагал обезьянам несколько ящиков. Большинство подопытных догадывались составить ящики в пирамиду, чтобы дотянуться до вожделенного лакомства. Обезьяны искали решение не методом проб и ошибок – они не метались беспорядочно по клетке, пробуя все подряд, как крысы в ящике бихевиориста Скиннера или подростки в компьютерном квесте. Нет, они приходили к решению путем размышления, а найдя разгадку, сразу брали ящики и составляли их в пирамиду без сомнений и колебаний.

До того как поведение животных стали исследовать научными методами, точка зрения на их внутренний мир колебалась между двумя полюсами: с одной стороны, животных часто очеловечивали, приписывая им мотивы и способы мышления, присущие только людям, а с другой стороны, многие полагали, что животные – не более чем высокоорганизованные автоматы, и объясняли любое их поведение через призму этих представлений.

Одним из первых ученых, попытавшихся понять, как животные думают и решают проблемы, был британский психолог Ллойд Морган. Область его интересов лежала на стыке инстинктов и интеллекта. Наблюдая за собственной собакой, Ллойд Морган заметил, что она удивительно ловко управляется с дверными запорами – например, умеет открывать калитку, чтобы выбежать погулять. Ученый стал выяснять, как разные собаки решают проблему открывания дверей, и обнаружил, что они не понимают саму идею этого процесса – что запор соединяет дверь со стеной и эту связь необходимо прервать. Нет, они просто совершали множество различных действий, делали много ошибок и постепенно запоминали те действия, которые приводили к успеху. То есть то поведение, которое у человека мы интерпретировали бы как понимание принципа работы защелки, у собаки означало лишь то, что она механически выучила последовательность действий, приводящих к открыванию двери или калитки. Поэтому в книге «Введение в сравнительную психологию» Ллойд Морган описал свой знаменитый принцип: «Ни в коем случае не следует интерпретировать поведение в терминах высших психологических функций, если его можно объяснить в терминах функций, находящихся ниже на шкале психологической эволюции и развития».

С одной стороны, это звучит вполне логично: такой подход можно считать разновидностью бритвы Оккама, примененной для исследования поведения животных. С другой стороны, как и бритва Оккама, принцип Ллойда Моргана порождает ряд классических редукционистских проблем. В частности, его можно применить и к поведению человека: в конце концов, кто сказал, что мы учимся открывать дверь не методом проб и ошибок?

И если в случае с человеком это воспринимается скорее как шутка (я имею в виду в примере с дверью – во многих других ситуациях люди действительно решают проблемы методом проб и ошибок, оказываясь в этом смысле ничуть не сообразительнее собак), то к высшим животным, таким как человекообразные обезьяны, принцип Ллойда Моргана применяют довольно часто и сводят таким образом все многообразие их поведения к набору механически заученных действий. Поэтому редукционисты с восторгом ухватились за принцип и стали цитировать его к месту и не к месту, в результате чего сам Ллойд Морган обрел славу ученого, отрицающего наличие интеллекта у животных.

Огорченный таким злоупотреблением, во втором издании своей книги Ллойд Морган написал: «Следует добавить, чтобы исключить неправильное понимание диапазона действия принципа, что он отнюдь не исключает интерпретацию конкретного вида деятельности как высших процессов, если у нас уже есть независимые свидетельства их проявления у животного». То есть если мы уже знаем из корректно поставленных научных экспериментов, что шимпанзе способна понимать концепции вроде той, что защелка связывает дверь со стеной, то мы имеем полное право интерпретировать открывание обезьяной двери как результат мышления, а не обучения методом проб и ошибок. Впрочем, до сих пор принцип Ллойда Моргана то и дело цитируют в оправдание поведенческого редукционизма, конечно же забывая добавить вторую часть, а может быть, даже не зная о ней.